Вот это попала!

Стас вызвал машину. Как бы не хотелось прямо сейчас, прямиком отправиться домой, девушку бросать было нельзя. Он подошел к Лене, сказал, что едет домой, предложил подбросить. Очевидно, последнего фрагмента предложения она не услышала. Вышли на улицу. Практически сразу подъехало такси. Сели в машину. Стас назвал адрес Лены, та удивленно посмотрела на него.

— Мы что, ко мне едем? Неее, я конечно не против, просто обычно…

— Я тебя довезу и еду к себе, — перебил Стас.

— То есть?

— Что не понятно, Лен? — устало спросил он. — Я устал, неделя напряженная, меня рубит. Поэтому кто, куда, а я спать.

— Да куда уж понятней, — медленно сказала Лена, всматриваясь в лицо молодого человека.

Они подъехали к ее дому, она потянулась к нему с прощальным поцелуем, но Стас увернулся, чмокнул воздух рядом с щекой Лены.

— Пока, Лен.

Девушка молча вышла из машины и направилась в сторону дома.

Стас откинулся на сиденье. Наконец-то тишина. Он нуждался в ней, чтобы вспомнить все произошедшее, чтобы прибрать. Прибрать в своей бардачной башке и расставить все по полочкам.

Через сорок минут он входил к себе домой. Несмотря ни на что, как только добрался до кровати, рухнул и тут же все мысли покинули его, он вырубился. Правда, снились вот ему далеко не розовые пони и ванильные облака. А та, которая не оставляла его мысли последнюю неделю ни на минуту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍7

Света извинилась и сорвалась с места, оставив у танцпола парней. Подбежала к бару. Там, лениво потягивая коньяк, и, болтая с каким-то молодым человеком, сидела Оля. Зотова схватила подругу за локоть:

— Бежим отсюда!

— Что? Но почему? — естественно, удивилась Воронцова.

— Оль, пожалуйста, просто сделай, как я прошу! Все объясню в машине, клянусь!

Подруга быстро соскочила со стула и они понеслись на выход. На улице у клуба стояло много «частников», девочки не стали вызывать такси, дабы не тратить время, и впрыгнули в первую попавшуюся машину. Назвали адрес, машина тронулась и Света только тогда смогла выдохнуть.

— Ну? — этим коротким словом Оля потребовала объяснений.

— Я целовалась.

— С кем? — непонятливо посмотрела Оля на подругу.

— С Горским, со Стасом Горским, — в отчаянии прошептала Света.

— Великолепно! А это кто?

— Студент, понимаешь, Оль? Мой студент!

— Ого! Это тот, которого ты искала?

Света кивнула, не в силах ответить, голос подводил ее.

— Зотова, ну ты даёшь! Приехала решить одну проблему, а теперь в арсенале целых две! Красиво, однако.

— Три, — уныло протянула Света.

— Что три?

— Три проблемы, Воронцова, три. Нас увидел его одногруппник.

В машине стало тихо, только лишь радио фоном вещало что-то. А уже через минуту раздался хохот той самой подруги, ну или которая была оной ещё десять секунд назад.

— П-п-прости, — аккуратно вытирая слезы из уголков глаз, проговорила наконец-то Оля, спустя нескольких минут дикого ржача. — Просто это так все… — она развела руками, пытаясь подобрать слова.

— Дерьмово, — продолжила за нее Светка.

— Так-то да. Но так-то нет. Рассказывай, как так получилось, что вместо разговоров ты провела урок начального сексуального воспитания юноше.

— Это кто кому ещё урок провел?!

— Ого! Даже так? Дай-ка угадаю, он целуется, как бог? И ты пришла в экстаз?

Света кинула взгляд на водителя, но тот смотрел на дорогу и ничем не показывал, что слушает разговор. Или, может, действительно не слушал, а впрочем, какая пофиг разница.

— Примерно так, Оль, примерно так. Только вот нас прервал его приятель, а я у этого приятеля тоже преподаю. Получается, ехала с одним поговорить, а теперь имею в арсенале двоих, кому надо бы рты закрыть, но сделать я это не могу, остаётся надеяться на их сознательность.

— Слушай, а, может, тебе расслабиться и позволить себе плыть по течению? Может, этот студентик и не такой плохой вариант? К тому же не юнец, пятый курс — это так-то мужичонка уже.

— Слушай, ну во-первых, у меня есть Андрей.

— Угу, который в постели никакусенький. Великолепно. А тут молодой жеребец в стойле, копытом бьёт.

— Оль, ты в своем уме? Какой жеребец? В каком, на хрен, стойле? Да если на работе про эту ферму узнают, трындец мне настанет. Я работы лишусь не только здесь, но и в принципе будет поставлен крест на моей карьере.

— Сорри, дарлинг, я об этом не подумала, — поднимая руки в примирительном жесте и, становясь более серьезной, проговорила Воронцова. — Окей, тогда давай подумаем, что делать дальше. У тебя когда занятие у этой группы?

— В понедельник. Но я, наверное, пропущу, сошлюсь на болезнь, на цунами, на что угодно. Не смогу пойти в универ. А, может, мне просто уволиться по-тихому? А?