Вот это попала!

Света зашла в ванную, плотно закрыла за собой дверь и на всякий пожарный еще и щеколду задвинула, осталось палкой припереть, — усмехнулась про себя она. Посмотрела в ванную — все еще не спущена вода, после ее микро-вечеринки. Странно, прошло пару часов, а ощущение, что время раскололось на две части: до появления на пороге Стаса и после. Выдернула заглушку, села на край, ожидая, пока спустится вода. Думать ни о чем не хотелось. Тело жило своей жизнью, забирая с собой разум. Но придется же, Зотова. Все равно придется! А о чем думать? Ты решение приняла до того как он ворвался, написала ему, что согласна и при встрече подтвердила. Так чего теперь кусать локти? И почему такое смятение в душе? Да потому, Зотова, потому. Потому что все нравилось в этом чертовом Стасе, и глаза его карие, и голос глубокий, и тело молодое, и борзота, и запах. Запах ни одеколона, ни туалетной воды, а его запах собственный, мужской. Брутальный, если хотите. И секс, если у них ТАКОЕ начало, то что будет дальше? Степень ее чувствительности сегодня по-моему достигла какого-то своего личного рекордного пика. Так о чем ты жалеешь или чего боишься? Считай, что отрабатываешь договор. Смешно! Она прекрасно отдавала отчет, что дело тут не в договоре, совсем ни в нем. Так почему бы и не оторваться на полную?

— Свет, с тобой все в порядке? — раздался голос.

Она очнулась от собственных размышлений, вода из ванной уже спущена, а душ так и не включен. Не думая больше не минуты, она открыла щеколду, толкнула дверь. Стас стоял облаченный в боксеры и настороженно на нее смотрел.

— Почти, — ответила она на его вопрос, — вот, со смесителем не могу разобраться.

Он зашел в ванную комнату, отодвинул девушку в сторону, включил краны, повернул рычаг смесителя, полилась вода.

— Все в порядке, — повернулся к ней и увидел хитрую улыбку. Все поняв без слов, ухмыльнулся в ответ, снял боксеры, подхватил Свету, поставил ее в ванную, залез следом. И все пошло по новому кругу.

Вся ночь была их: и снова…и снова…

Если до этого Света думала, что ею был достигнут пик чувствительности, то нет, это далеко не так. Забудьте то, что она говорила ранее. С этим мужчиной пика не существовало, он был где-то за гранью. Заснули под утро, а впрочем, когда это произошло, было без разницы и ему и ей.

***

Стас открыл глаза, хотел было повернуться, но что-то, точнее кто-то не дал этого сделать. Его руку прочно оккупировала самая охренительная женщина из тех, кого он знал, а знал он не мало. Свободной рукой осторожно убрал прядь темных волос со лба, и внимательно стал вглядываться в черты ее лица: темные загнутые ресницы, аккуратненький носик, пухлые губки. А что вытворяют вот эти самые губки! Вспомнил и почувствовал возбуждение. Спокойно, — сказал сам себе. Надо дать ей отдохнуть. Хотя вот тут-то и спорный вопрос, кому из них требовался отдых. Ее темпу позавидовали бы многие. Еще одно воспоминание и улыбка не заставила себя ждать. А может, все-таки еще повторить? — подумал, повернулся к ней, она не проснулась, только недовольно попыталась отвернуться, но он не дал ей этого сделать, прижал к себе и легкими поцелуями начал осыпать ее лицо. Она улыбнулась, пробормотав что-то нечленораздельное, стала отвечать ему. В этот момент раздался звонок в дверь.

15

Света резко открыла глаза, оттолкнула Стаса, села, прижала одеяло к себе, и тяжело дыша, в ужасе смотрела то в сторону входной двери, то на Горского.

— Может, откроешь? — нашелся Стас.

— Тссс.

— Что такое? Муж должен прийти? И мне в шкаф залезть? Или на балкон? — поддел Горский, прищурив глаза.

Света сама не поняла откуда такая её реакция. Но она точно знала, что не хочет, чтобы их видели со студентом вне стен университета. Боже! Студент и преподавательница. Какой ужас! Как же она вляпалась! Она провела нервно ладонью по лицу, покачивая головой, будто не веря. Стас же внимательно наблюдал за ней, и то, что он видел, ему ой как не нравилось. Звонки в дверь прекратились, неизвестный гость ушел, а Горский спросил, еле сдерживая злость:

— Жалеешь?

Она молча отвернулась, хотела встать с кровати, но Стас резко схватил ее за руку выше локтя и повернул к себе.

— Ответь на вопрос, — жестко сказал он.

— Отпусти меня!

Он всматривался в ее глаза и крепче сжимал руку.

— Стас, ты делаешь мне больно! Отпусти!

Он перевел взгляд на свою руку, разжал пальцы.

— Прости.

— Тебе лучше уйти, — сказала она, вставая с кровати.

— Свет, что случилось? Из-за чего ты так поменялась? Все же было хорошо.

Она резко повернулась, вскочила на ноги, продолжая прижимать одеяло к себе, и уставилась на него. В ее глазах плескалась злость, злость и отчаяние — ядерное сочетание. Стасу тяжело было смотреть на это.