Вот и я, Люба! (СИ)

Пока Толян наслаждается своим словесным поносом, я смотрю на него и думаю о том, что могу своего недомужа французской субтильной наружности зашибить одним махом. Ну уж, конечно, не совсем зашибить, но приложить нормально, так это уж точно. Только какой в этом смысл. Сама замараешься, а Толику все равно ничего не докажешь.

Устав слушать истеричное Толькино нытье и желая побыстрее избавить себя от пошлой мизансцены этого никчемного актёришки домашнего погорелого театра, подбираю слова для финала нашей сегодняшней встречи.

- Толь, дай я воды выпью и поеду домой в поселок. Ты же знаешь, что мне добираться ещё почти 200-и километров, - спокойно произношу и равнодушно смотрю на человека, которого я любила всю свою жизнь. - Не понимаю, чего ты подпрыгиваешь, как пудель, ну, русским же языком сказала тебе пять дней назад, я с тобой развожусь. И это не шутка и не манипулирование в твоем ключе. Заявление на развод мной уже подано.

- Пошла вон из моего дома, блядина! Никакой тебе на хуй водички! Разводись. Живи в своём курятнике в деревне. Ни рубля не получишь от меня, уебина! Сразу езжай в этот свой сарай. Все равно в мой дом не попадёшь. Я ворота и все замки в доме перепрограммировал. Так что ты зайти не сможешь, - переходя на фальцет, со взглядом победителя в ярости орет мне человек, с которым мы прожили в браке больше 27-и лет.

Понимаю, что толку от этого разговора никакого, разворачиваюсь, подхватываю сумку и выхожу из нашей новой квартиры.

Стою, жду лифт и думаю: вот так живёшь себе, пока "бац" и приходит осознание, что все как-то не то и все как-то не с теми. Смотришь, а часики тикают, дни, как листики календаря отрываются, годики скачут, как бешенные кони. И стоишь ты со своим пониманием весь такой потерянный в эпицентре собственного жизненного вихря. Чувствуешь себя не победителем и не укротителем драконов, а загнанным пони. И что тут можно поделать, да ничего кроме того, что поднять вверх руку и резко, опуская её вниз, с выдохом отправить все и всех на три прекрасные буквы…

А еще лучше тихо, чтобы никто следом не увязался, пойти самой на эти три буквы. Думаю об этих чертовых трех буквах и сама смеюсь: знать бы ещё адресок, где их найти…

Стоя сейчас под душем в доме Степана, снова хихикаю сама над собой. Смешно мне от жизненной коллизии: могла ли еще вчера утром я знать, что не пройдет и суток, как мне удастся прямо практическим путем установить правильность обозначения размера мужского достоинства моего Толяна.

Да, уж, вот она, Любовь Петровна, жизнь, только держись, думаю и слышу стук в дверь ванной комнаты и приятный баритон Степана.

- Любушка, ты там жива? Я могу зайти, вдруг тебе помощь нужна?

- Нет повода для переживаний, Степан! Все нормально. Я уже выхожу.