Вот и я, Люба!

— У меня, Степан, четверо ребятишек. Два мальчика и две девочки. Все взрослые. Самая старшая Катя, ей 27 лет, виолончелистка Пражского симфонического оркестра. Незамужем, очень целеустремленная, потому ей не до лямуров и тужуров. Второму сыну Мите 25 лет, он — ветеринар. У них с женой Алёной частная ветеринарная клиника. Третий мой ребёнок — Миша, ему 22 года. Они с женой Марией юристы. Год назад открыли семейное юридического бюро. Младшая дочь Анна 19 лет отроду учится в Новосибирском университете, будущий филолог.

— Любушка, извини, конечно, за вопрос, а лет тебе сколько?

— Степушка, ты решил меня повеселить этим вопросом? Думаешь, поверю, что ты мои документы не проверил?

— Ей Богу, истинный крест, сначала совершенно не до документов было, а потом забыл про них как-то. Так что паспортных данных твоих не видел я.

— Конечно, мне в это верится с трудом. Ну, да ладно. Скрывать собственно нечего. Мне — 45 лет. А тебе, Степан?

— Ну вот, хоть в новогоднюю ночь познакомимся, а то все времени не хватало, — смеюсь я. — Мне в апреле стукнет 55 лет. У меня два взрослых сына. Оба — военные, женаты. Старшему сыну Антону 32 года. Младшему Аркадию 28 лет. Я — дед двух внуков — Сашки и Пашки.

— Раз ты не связан узами брака, значит разведен, да, Стёпа? — уточняет Любаша несколько осторожно.

— Нет, вдовец, — отвечаю спокойно без суеты.

— Извини, пожалуйста, неудобно вышло. Видно, болела жена, — женщина спрашивает несколько извиняющимся тоном.

— Нет, Люба, не болела. Сама себя жена моя погубила, к сожалению. Спилась, горемычная! — отвечаю с нескрываемой горечью в голосе. — Это моя вина! Не досмотрел за ней. Все по командировкам да по командировкам, так и не заметил, как беда в дом пришла. Когда понял, уже поздно было. Лечил, кодировал, уговаривал, но все в пустоту. Она очень тихой домашней пьяницей была. Утром встанет. Хмурная ходит. Пока себя в порядок приведет, уже весела и бодра. Глазки блестят. Сначала думал, какая жена у меня молодец, всегда в тонусе и в отличном настроении. Дома чисто, всегда приготовлено, дети ухожены, я во всех планах обихожен и уважен. Вечером всегда стол накрыт. Ужин под рюмочку коньячка. Чем не радость? А оказалось, что у это сладкой стороны медали есть и горькая изнанка.

— Коришь себя, жалеешь, что упустил момент и так все случилось? Да, Степан?

— Врать не привык я, Люба. Да, жалею. Очень жалею. Жалко мне жену свою. Неплохим она человеком была, слабым только и зависимым. А у тебя есть то, о чем ты искренне жалеешь, Любушка?

— Знаешь, Стёпа, не могу сказать, что жалею, но все же как-то близко к этому. Переживаю, что собственными руками двоих людей, себя и мужа своего Толю, сделала несчастными. Если бы я раньше решилась поставить точку над "i" в наших отношениях, то мы оба могли бы давно уже встретить своих людей и жить счастливо. Но, как известно, история не знает сослагательного наклонения. Потому все есть, как есть.

— Любаша, все же там наверху кому-то виднее. Потому ты раньше и не думала о разводе. Иначе, как бы мы с тобой встретились? А так, вот и я, Люба! — улыбаясь во все свои 32-а зуба, говорю своей красавице, притягиваю ее к себе и целую в уста сахарные.

Глава 8

Проваливаюсь в поцелуй Степана. Нет, меня засасывает и кружит воронка мужской нежности и тепла, и я улетаю в нее, как Алиса.

Мне реально очень хорошо. Понимаю, что так мне никогда раньше не было. И от этого понимания становится неожиданно безумно грустно.

Чувствую, что Степан ощущает изменение моего настроения.

Он прерывает наш поцелуй, отрывается от моих губ, внимательно смотрит на меня и тихо так, практически одними губами шепчет…

— Потанцуем, Любаша?!

Вскидываю на него глаза в полном непонимании.

— В смысле потанцуем, Степан?

— В обычном смысле. В самом обычном смысле, Любаша…

— А где мы будем танцевать? И зачем нам танцевать? И я не, — подыскиваю слова, чтобы обозначить правильно то, что хочу до него донести про потанцевать. — Ну мы же не дети, чтобы танцевать, Степан…

Мужчина внимательно смотрит в мои глаза, будто пытается в них что-то найти.

И я тоже заглядываю в его тёплые и солнечные.

Мне нужна хоть какая-то зацепка или опора, потому что у меня очередное ощущение нереальности происходящего.

Я — женщина взрослая, а чувствую себя на самом деле Алисой, которая все время меняет свой размер, становясь то маленькой, то большой. И эта трансформация происходит настолько быстро, что меня снова закручивает и затягивает в эту воронку ирреальности.

— Любашенька, а ты, ваще-то, когда последний раз танцевала? Я имею ввиду не то, что ты попкой дергала на каком-нибудь увеселительном мероприятии. С мужчиной в паре ты как давно танцевала? — тихо и вкрадчиво уточняет Степан.

Отличный вопрос. И что мне на него ответить?

Конечно же, помню, что последний раз я танцевала на свадьбе своего сына Миши с отцом его жены Маши. Это было четыре года назад.

Не дождавшись моего ответа, Степан левой рукой обнимает меня за талию, а своей правой ладонью захватывает мою, начинает немного, плавно двигаться.