Вот и я, Люба!

— Судя по машине, точно не пропадет, — хитро фмыкая, резюмирует Дмитрий. — Это последняя модель Гелика. Я, конечно, не присматривался, полная ли комплектация, но он и в начальной стоит очень кругленьку сумму.

— Комплектация полная. Дима, все верно подмеченно, — одобрительно кивает головой Степан.

Мы все сидим молча, вероятно, каждый переваривает обстоятельные ответы Степана.

Он внимательно смотрит на нас, не торопит. Спустя несколько минут все же не выдерживает.

— Чего молчим? Вопросы есть ещё? Если нет то тогда предлагаю тост "За понимание", — улыбаясь открыто и искренне произносит Степан.

Все отмирают, наполняют бокалы, по семейному чекаются и дальше непринуждённо общаются обо всем.

Я смотрю на Степана с благодарностью во взгляде. Мне самой очень приятно так много всего хорошего услышать в свой адрес. Понравилась искренность мужчины по отношению ко мне и моим детям. Впечатлили его правильные мысли.

Слушаю всех, а сама думаю, что если бы Толька мне в очередной раз не изменил и не выставил бы 30 декабря из квартиры, и не началась бы пуржища с переметам дорог, и не поехал бы Степан в свою деревню, — то ведь все этого могло бы и не быть.

Вероятно, лицо моё от этой мысли изменилось, потому что Степа резко реагирует вопросом.

— Любушка, все нормально? Ты хорошо себя чувствуешь? Выпей воды, пожалуйста, у тебя щеки пятнами пошли, мне это не нравится, — громким шепотом произносит Степан и протягивает стакан с водой.

— Мам, все нормально, — вскидываются дети, — может тебе полежать надо.

— Все у меня хорошо, вы чего переполошились то, — отвечаю я. — Просто мне жарко стало и делов то.

— Вы все же за мамой приглядывайте. Я, вроде, старался оказать ей первую помощь по всем правилам…Однако, последствия её нахождения в холодной машине могут появиться значительно позже, и аукнуться какой-нибудь болячкой, начиная от банальной простуды до коварного воспаления лёгких, — взволнованно предупреждает детей Степан.

— Мам, мы реально испугались, когда узнали, что ты в такой мороз и пургу рванула из Новосиба к нам сюда, — говорит Дима. — Причину, к сожалению, узнали позже. Ну об этом потом, — сдержанно говорит Мишка. — За время, пока ты на связь не вышла, мы уже милицию, МЧС, больницы и морги достали своими звонками.

— Ой, на самом деле, дети, мы со Степушкой живы только благодаря Степану Григорьевичу. По прошествии трех дней я с ужасом вспоминаю об этом, — произношу голосом полным нежности, промакивая слезы в углах глаз.

Мне очень хочется выразить свою благодарность мужчине при своих детях, чтобы и им было понятно в какой близости от верной гибели оказалась я.

Выпив воды начинаю рассказывать, что выехала из Новосиба ещё в нормальную погоду. Где-то минут через сорок начало сильно пуржить.

— Зная более короткую дорогу, по которой обычно езжу, свернула с трассы. Надеясь, что так доберусь быстрее. На второстепенной километров через 20 заметать стало больше и переметов прибавилось. Дальше дорога просто слилась с пейзажем. На одном из снежных заторов "сандеро" забуксовал окончательно, — тяжело вздыхаю и сглатываю слезы. — Пыталась сначала откопать, но снег с ветром и 20 градусный мороз плохие помощники. Поняв тщетность моих усилий, решила ждать попутку или встречу. В быстро остывающей машине сидеть, как в консервной банке.

Останавливаю свой рассказ, чтобы еще попить воды. Вижу, что дети меня слушают внимательно. Лица у всех напряжённые. Девчонки хлопают носами.

— Конечно же, начала замерзать. Несколько раз включала печку, но понимая, что топлива надолго не хватит, стала доставать все, во что можно закутаться. Хорошо, что в багажнике оказался тулуп, носки, валенки и одеяло для поросенка. Упаковавшись во все это, засунув Степушку между грудей, стала ждать хоть кого-нибудь, — вздыхаю, чувствуя сердцем снова тот холод и страх. — В какой-то момент начала проваливаться в приятный и легкий сон. Очнулась от того, что в меня вливают какую-то ужасную горечь, от которой мое нутро все горит огнем.

— Да, да, это я в Любушку коньяк вливал, — вступает в разговор Степан. — Потому что она была скорее мертва чем жива. Я реально испугался, что не смогу её спасти. Представьте, пульс — нитевидный, артериальное давление 70 на 50. В теле тепла практически нет, губы синие, ногти тоже. Сначала я быстро и аккуратно руки и ноги промассировал и натёр мазью соревающей на основе медвежьего жира, сразу же надел тёплые вещи. Потом уже по чуть-чуть стал вливать коньяк, чтобы согреть изнутри. Вообще тогда и увидел, что дело пошло. Потом уже Степушку нашёл. Этот розовый пятачок оказался живучим. Я долго смеялся, увидев его. Ладно, чего мы о грустном то, давайте выпьем за жизнь и споём.

— Вы ещё и поете, Степан Григорьевич, — наконец-то подает голос наша скромняжка Алена. — Здорово. Мы иногда с Димой тоже поем. Я сейчас за гитарой сбегаю.

Невестка возвращается с гитарой. Протягивает её Степану. Мужчина берет инструмент в руки, пробует его, потом тихо и мягко произносит.