Вот и камень вернулся

Король повернулся к ним, окинул процессию немигающими глазами — Наррок видел, что и для железного короля эти трое бессонных суток не прошли даром — и неожиданно сделал шаг навстречу, дрогнула грозная бровь. Ланзар, находившийся неподалёку, спешно сделал несколько шагов и оказался с королём рядом.

Наррок поклонился, бросил взгляд вбок, туда, где должен был остановиться пленник:

— На колени.

Равнодушный взгляд был генералу ответом. Пленник впервые посмотрел на него, посмотрел, как смотрит путешественник на камень, о который случилось споткнуться — без злобы, без любопытства — и перевёл взгляд куда-то в небо впереди себя.

Король внимательно всматривался в его лицо.

— На колени! — Тихо, с угрозой повторил Наррок.

Пленник как будто не услышал — всё так же смотрел поверх головы короля, но секунду спустя уголок рта дёрнулся, словно в усмешке, и он неторопливым движением сложил руки на груди.

Маг, всё это время стоявший в стороне, вдруг поднял худую руку. С ладони слетела крохотная зеленоватая молния, беззвучно ударила пленника в основание шеи — и тот повалился вперёд, на подогнувшиеся колени, захлёбываясь и кашляя кровью. Впрочем, на коленях он не простоял и секунды, тут же опёрся руками о землю и принялся подыматься, тяжело дыша. Удалось ему это не сразу — ноги стали непослушными и всё норовили согнуться — но он всё же выпрямился, покачиваясь, вытер окровавленные губы тыльной стороной ладони, укоризненно оглянулся на мага. Тот уже опустил руку и опять замер, словно заснул с открытыми глазами, уставившись куда-то в одну точку.

— Оставьте его. — Король медленно уселся на подставленный слугами стул с высокой спинкой, взглядом подозвал генерала. Наррок быстро подошёл, склонил голову.

— Этот человек из тех, что бились на южной стене?

— Да, повелитель. — Наррок опустил голову ещё ниже, почти коснувшись подбородком холодной кирасы. — Это он, и он один уцелел. С ним были две огромных собаки — говорят, никогда ещё не видели зверей, столь люто защищавших хозяина… Думаю, если бы не Ставолло, неизвестно, сколько бы он смог продержаться — воины сказали мне, что сталь отскакивала от него, а среди моих воинов нет трусов. Ещё говорили, что он смеялся, отбивая мечом в воздухе болты, пущенные из арбалетов…

— Я буду говорить с ним.

— Повелитель, этот человек кажется мне очень опасным, — не удержался Ланзар. — Я не знаю, как объяснить, но он кажется мне очень опасным, и неразумным будет подпускать его близко к себе…

— Я буду говорить с ним. — Король откинулся на спинку стула, положив конец рассуждениям.

Генерал отступил назад, чувствуя в глубине души справедливость беспокойства Ланзара — пленник отнюдь не выглядел пленником, в нём таилась какая-то холодная, непонятная генералу уверенность. Но, обязанный повиноваться, Наррок подошёл к пленнику и произнёс тихо, стараясь, чтобы его слова не долетели случайно до ушей короля:

— Повелитель желает говорить с тобой. Не вздумай говорить первым, твоя участь — отвечать на вопросы. Само собой, повелитель не любит, когда ему говорят неправду… И если ты замыслил худое, помни — за тобой следят, и я — первый среди тех, кто следит… а я ещё достаточно силён, чтобы встать на твоём пути.

Молодой человек, всё с той же непонятной усмешкой, ответил генералу неожиданно низким голосом:

— Знаю, я слышал о тебе. Не трудись понапрасну, охота на королей — не моя охота. Хочет поговорить — поговорим, отчего же не поговорить…

Генерал взглядом оставил на месте конвой и сам повёл пленника ближе к королю, оставаясь на полшага сзади. Слухи о воинском искусстве Наррока ходили не зря — против воли своей став генералом, он по-прежнему был ловок в обращении с оружием. Воины рассказывали новичкам, что их генерал засыпает только тогда, когда гаснет, шипя в расплавленном воске, отрубленный старым верным мечом фитиль у горящей свечи.

Но сейчас, держась чуть позади пленника, Наррок всё ещё чувствовал беспокойство оттого, что странный этот человек остаётся для него закрытой картой и совсем не похож на побеждённого.

Они подошли ближе. Генерал привычно уронил голову на грудь, пленник же по-прежнему смотрел куда-то поверх головы короля; выглядел он расслабленным, но не казался от этого менее опасным. Ланзар, одной рукой державшийся за спинку королевского кресла, другую невольно положил на рукоять меча.

Король поднял на пленника свои немигающие, птичьи глаза, долгую минуту рассматривал его.

— Кто ты?

Пленник пожал плечами — он отнюдь не был смущён, словно разговаривал с королями по нескольку раз на дню:

— Человек.

Ланзар вспыхнул, сжал рукоять меча так, что хрустнули суставы. Король медленно повернул к нему голову, и наследник сник под холодным взглядом, стушевался, но ещё более возненавидел странного пленника.

— Кому ты служишь?

— Никому, король. — Казалось, пленник удивился.

— Тогда почему ты защищал этот город?

— Мне просто не нравится, когда кто-то начинает крушить стены, давшие мне приют.