Вот и кончилось лето

И побыстрее, как мне показалось, типа, от греха подальше, слинял в щель между тумбочкой и стеной.

А я уселся на кровать, уперся спиной в стену и снова ушел в Астрал.

Уже через пять минут работы над структурой конструкта я понял, что, если добавить побольше «живой» силы в первую часть, воздействующую на органы чувств, это приведет к большему охвату аудитории, то есть площади. Также увеличивается расстояние действия заклинания. И, опять же, с увеличением дальности идет рассеивание. В Астрале, теоретически я высчитал, что максимальная дальность действия «ночного кошмара» у меня не превышает 10 метров.

Забыл сказать, что вся магия Разума питается магической силой Жизни. То есть в конструкты Разума для их усиления и действия вообще добавляют именно магию Жизни.

А что если в структуру конструкт добавить магию Смерти? Надо попробовать!

Анализируя дальше структуру конструкта-заклинания Разума «ночной кошмар», я установил, что добавление силы во вторую часть приведет к углублению в память объекта, в глубины его сознания, а также влияет на яркость вызываемого страха или кошмара (это я так условно).

Странно, но вот добавление силы в третью часть всего лишь влияет на длительность действия заклинания.

А еще я выяснил, что не могу быстро изменять конструкт, добавляя или снижая наполнение силой той или иной части. Герис научил меня заклинанию, в котором все части наполнялись постоянной величиной силы. Изменяя количество силы, я по факту кастую новое заклинание, которое, грубо говоря, чтобы применить, надо заучить! Потому что для изменения силы в структуре мне, как минимум, надо войти в Астрал!

Чтобы не мудрить, я сделал пару разновидностей конструкта с усиленной первой частью («ночной кошмар-1») и второй («ночной кошмар-2»).

А вот поменять силу и попробовать заклинание на ком-то я не рискнул. Кто знает, каков будет результат? А вдруг летальный? Если только на животных. А на ком? Собак с кошками мне жалко. У птиц мозги не те. Мишка теперь в лесу наверняка своей тени боится, запрятался так, что с собаками не найдешь.

Кстати, баба Нюша как-то обмолвилась, что местные мужики с лесником вместе облаву в лесу на днях устраивали, мишку искали. Так чуть сами не заблудились. Кружили два дня. И это вместе с Василием Макаровичем. Не дал Еремеич в обиду своего зверя!

Глава 18

К ему приводят ночные заплывы.

Вечером, после возвращения деда Паши, около восьми вечера баба Нюша выгнала меня на улицу:

- Иди, погуляй! Целыми днями со двора не выходишь!

Как ни странно, но дед её поддержал. Хотя действительно, я целыми днями только что и делал, что занимался. Занимался физкультурой – физзарядкой и плаванием. Занимался домашними садово-огородно-хозяйственными делами – от наполнения бочек водой, поливки до чистки свинарника и коровника. И, конечно, занимался магией.

На этом моя активная деятельность заканчивалась. Разок сходил в лес якобы за грибами, а на самом деле пообщаться с Еремеичем, который мне после беседы и презентовал корзинку белых да туесок из березовой коры с отборной малиной.

Ежедневные утренние заплывы, в том числе, в самый омут, где якобы водится всякая речная нечисть, мне в плане опыта ничего не дали. То ли вся нечисть разбежалась при моём грозном виде (шутка, конечно!), то ли после гибели водяника они все перевелись. Разумеется, во время своих купаний я не забывал цеплять на пояс кинжал ведьмака – на всякий случай. Случаи-то бывают разные!

А вот про пасторальный деревенский отдых я забыл напрочь, в том числе про вечерние посиделки с представителями местной и приезжей молодежи. Деду с бабкой моё затворничество было, по меньшей мере, непривычно и непонятно. Тем более, что в прошлом году я каждый вечер уходил с пацанами гулять и пропадал чуть ли не до самого утра. Бабка тогда даже высказала матери своё опасение, мол, женится Антон на какой-нибудь лахудре после таких «прогулок». После этого maman провела со мной политико-воспитательную беседу, даже намекнула на использование резинотехнических изделий Баковского завода! Увы, тогда я её был вынужден разочаровать… Не видать ей в ближайшее время невесток! Не скажу, что это её огорчило.

Я одел безрукавку, обул кеды, повесил на пояс кинжал (всё равно его никто не видит!) и пошел вдоль деревни. Дед попытался сунуть мне в карман фонарик-«жужжалку». Я отмахнулся. В призме магического зрения темнота роли не играла.

Впереди меня шагами марафонца поспешал Лёха Длинный. Я догонять его не стал, кончилась наша дружба.

Напротив магазина он свернул вправо – на дорогу к реке, туда, где всегда по вечерам собиралась компания молодежи.

Кстати, впереди него шла Анька с неизвестной мне девчонкой. Анька, видимо, уже пообжилась в деревне, раз сменила свои городские наряды на одежду попроще, попрактичнее. На этот раз она была, как и я, в безрукавке, только переделанной из телогрейки.