Вот идет цивилизация

Уильям Тенн Вот идет цивилизация

William Tenn

HERE COMES CIVILIZATION:

THE COMPLETE SCIENCE FICTION OF WILLIAM TENN, vol. 2

Вот идет цивилизация Предисловие от Роберта Силверберга

Единственное, что достойно сожаления в этом двухтомном собрании научной фантастики Уильяма Тенна (из каковых двух томов этот – второй, и, если у вас до сих пор нет первого тома, «Непристойных предложений», мой вам совет: бегите бегом в магазин и купите его!), так это его подзаголовок: «Полное собрание научной фантастики Уильяма Тенна». Если называть вещи своими именами, полное собрание научно-фантастических произведений Уильяма Тенна заняло бы гораздо большее количество томов, нежели эти жалкие два. Нельзя ведь запихнуть полное собрание сочинений Роберта Хайнлайна, или Филипа Дика, или Айзека Азимова в два тома, будь они даже толщиной в телефонный справочник Манхэттена. Даже Рэю Брэдбери, считающемуся, подобно Уильяму Тенну, автором преимущественно коротких рассказов, потребовалось бы не меньше полудюжины этих книженций размером с автобус каждая. Что же касается полного собрания научно-фантастических сочинений Роберта Силверберга… ну, в общем, вы поняли.

Но тут перед нами полное собрание научной фантастики Уильяма Тенна – так сказать, gesammelte Werke человека, писавшего это на протяжении полувека с лишним, – и все уместилось в двух томах. Воистину прискорбный факт, и я искренне сожалею об этом. Томов такого размера должно быть не меньше восьми. Или восемнадцати. И если вы считаете, что рассказы в этих двух книгах гениальны, интригующе изобретательны и потрясающе смешны, а это, заверяю вас, так и есть, вам стоило бы почитать те рассказы, которые он так и не удосужился записать.

Они, скажу вам по секрету, абсолютно сногсшибательны. Самые слабые из них порвали бы ваш мозг в клочья. Когда я думаю о всех тех восхитительных рассказах Уильяма Тенна, которые канут вместе с ним в вечность, мне хочется плакать. Великая трилогия, развернутая в параллельной вселенной, в которой безраздельно правили этакими враждующими византийскими императорами Гораций Голд и Джон Кемпбелл… дюжина ехидных историй про соломоновы решения верховного раввина Марса… замысловатое прочтение хайнлайновского «По пятам» задом наперед – клянусь, вам бы все это понравилось. Но где это? Нигде, вот где. Фил – то есть «Уильям Тенн», потому что так уж вышло, по-настоящему его зовут Филип Класс – так и не раскачался написать это. И, хотя ему пошел всего девятый десяток и он все еще позиционирует себя активно пишущим автором (каковым он изображался последние пятьдесят лет), я сильно сомневаюсь в том, что он это сделает.

И я вам скажу, почему.

Это все штучки в духе Шехерезады. В своем предисловии к первому тому Конни Уиллис сообщила нам, что Чарльз Браун из журнала «Локус» обозвал как-то Фила «Шехерезадой научной фантастики». Признаюсь, я не без труда воспринимаю этот ярлык: трудновато разглядеть роскошную Шехерезаду в миниатюрном еврейском старичке с всклокоченной бородкой… правда, полагаю, Шахрияру в этом смысле пришлось бы еще труднее, чем мне. И все же я понимаю, что имел в виду Чарльз.

Шехерезада обладала феноменальной способностью заговаривать зубы. Разумеется, она была одной из величайших в мире рассказчиц – калибра Гомера, или Диккенса, или Старого Морехода – сказительница, чьи истории знают и любят и сейчас, спустя тысячу лет. Когда она начинала говорить, вам не оставалось иного выбора, кроме как слушать. Конечно, вы же помните сказки про Синдбада-морехода, Али-Бабу и Аладдина – сами по себе уже нетленные, незабываемые истории. Но кроме того она наверняка была неподражаемой рассказчицей, потому что прежде ей пришлось завоевать внимание султана – чтобы он вообще разрешил ей рассказывать сказки, которые отвлекли его от неотложной задачи: отрубания ее головы.

Фил Класс – напоминаю, так при рождении звали человека, написавшего «Полное собрание научной фантастики Уильяма Тенна», – тоже умеет поговорить. И я совершенно уверен в том, что он позволил еще восьми (десяти, шестнадцати) томам Полного собрания сочинений улетучиться вместе с сигаретным дымом на десяти миллионах коктейль-пати – вместо того, чтобы записать всю эту чертову уйму материала.

Фил, с которым я знаком года с 1956-го или около того, запомнился мне маленьким человечком с беспрестанно движущимися челюстями. Он тараторил как пулемет, со скоростью мили в минуту, когда мы с ним познакомились на каком-то сборище коллег в Нью-Йорке 1950-х, он продолжал говорить в таком же головокружительном темпе все последующие десятилетия, и, хоть мы и не виделись уже несколько лет, поскольку проживаем теперь на противоположных побережьях Северной Америки, я совершенно уверен в том, что он и в настоящий момент тараторит что-то у себя в Пенсильвании.