Вот идет цивилизация

– Берни, – буркнул он, и голос его звучал чертовски недовольно. – Я же сказал, у нас собрание факультета. Факультета, черт подери! – и повесил трубку.

Как безумный выскочил я из аптеки, поймал такси и назвал адрес Эксарового отеля. Чего я боялся? Не знаю, но поджилки тряслись так, как никогда еще в жизни. Слишком вся эта история оборачивалась неподъемным грузом для маленького человечка вроде меня, можно сказать, угрожающе неподъемным. Она запросто могла ославить меня как самого бездарного маклера в истории. Кто после такого согласится иметь со мной дело? Я чувствовал себя так, словно кто-то попросил меня продать ему безобидную фотокарточку, и я согласился, а на фото оказалась «Найк-Зевс» – ну, знаете, одна из этих сверхсекретных стратегических ракет. Только на самом-то деле все было еще хуже: я просто-напросто продал с потрохами весь свой чертов родной мир. И что теперь? Выкупить его обратно – ничего другого просто не оставалось! Стоило мне ворваться в номер к Эксару, как я сразу понял: он как раз собрался выписываться. Он убирал свой чудной компактный телик в сумку – одну из этих, дешевых, из супермаркета. Я не стал закрывать за собой дверь, чтобы в номер попадало хоть немного света.

– Мы же закончили, – сказал он. – Все, никаких торгов.

Я остался стоять в дверях, чтобы не дать ему ускользнуть.

– Слушайте, Эсксар, – сказал я ему. – Я тут подумал и вот к чему пришел. Во-первых, вы не человек. Ну, в смысле, не такой, как я.

– Я человек в гораздо большей степени, чем вы, приятель, – возразил он.

– Ну да. Вы – тюнингованный «Кадиллак», а я – четырехцилиндровая жестянка конвейерной сборки. Но вы не с Земли – вот о чем я. Вот зачем вам нужна Земля. То есть, может, вам самому она и не…

– Мне она ни к чему. Я лишь агент. Представляю чужие интересы.

Вот так вот! В самое яблочко! Ай да Моррис Мешок! Я смотрел в его рыбьи глаза, а он все надвигался. И все же я не попятился бы и на дюйм – даже если бы он убивал меня.

– Вы представляете чужие интересы, – медленно повторил я. – Чьи? Зачем им Земля?

– Это касается только их. Я агент. Я просто покупаю для них.

– И как, комиссионные хорошие?

– Ну не за здорово живешь же я работаю.

Какое уж тут «здорово живешь», подумал я. Этот кашель, этот тик… и тут я понял, что они означали. Он просто не привык к нашему воздуху. Ну вроде как я – стоит мне приехать в Канаду, и меня сразу начинает мучить понос. Вода у них там такая, что ли. А грязь у него на лице вовсе и не грязь, а крем от загара! Видать, наше солнце ему тоже не подходит. И шторы задернуты из-за того же самого, а что костюм грязный – так это чтоб лицо странным не выглядело. И никакой Эксар, выходит, не бомж. Кто угодно, только не бомж. Если уж кто теперь бомж, так это, скорее, я. Думай, Берни, думай, приказал я себе. Думай и действуй так быстро, как тебе в жизни еще не приходилось. Этот тип провел тебя как ребенка! Нагрел тебя – и по-крупному!

– Сколько вы получаете? Десять процентов?

Тот не ответил: он почти навалился на меня грудью, дышал и дергался, дышал и дергался.

– Я перебью вам комиссию, Эксар. Знаете, сколько я вам дам? Пятнадцать процентов! Такой уж я человек, у меня просто душа болит при виде того, как кто-то горбатится за десять тухлых процентов.

– А как насчет этической стороны? – хрипло возразил он. – У меня ведь клиент есть.

– Смотрите-ка, он про этику вспомнил! Вы – тип, вознамерившийся купить всю эту чертову Землю за две семьсот! И это вы называете этичным?

Тут он, похоже, разозлился. Он сжал руку в кулак и двинул им по ладони.

– Нет, я называю это бизнесом. Сделкой. Я предлагаю цену, вы соглашаетесь. И ведь ушли от меня довольный, с прибылью, разве не так? А теперь вдруг врываетесь обратно и хнычете, что вы этого не хотели, что продали слишком много за такие деньги. Срам какой! А вот у меня есть свои принципы: я не подведу своего клиента из-за какого-то плаксы.

– Я не плакса, – обиделся я. – Я обычный бедный проныра, пытающийся заработать на кусок хлеба. Но сам-то вы кто? Воротила из другого мира, в распоряжении у которого все штучки-дрючки, все кнопки, на которые только можно нажать, все средства, представить которые у меня даже фантазии не хватит.

– А вы – вы разве не прибегаете ко всяким-разным штучкам?

– Есть вещи, до которых я никогда не опущусь. Ни за что. И не смейтесь, Эксар, я это серьезно. Ну, скажем, ни за что не стал бы обманывать калеку, каких барышей бы мне это ни обещало. И бедного проныру из кабинета размером с чулан не стал бы обманывать – ни за что не оставил бы его в убеждении, будто он продал свою планету.

– Почему «будто»? – удивился он. – Расписка, которую вы мне выдали, имеет законную силу во всей Вселенной. Наша юридическая система это подтвердит. А еще у нас есть и другие системы – планетарного масштаба. Стоит моему клиенту вступить в свои права собственника, как вашей цивилизации кранты. Полнейшие кранты, про нее можно будет забыть и больше не вспоминать. И про вас тоже, мистер Плакса.