Вот мы какие!

Я остановился в растерянности. Остановились и другие ученики, выжидая с любопытством, что будет дальше. Впорхнула в вестибюль стайка девчонок. Я почувствовал, что краснею, и обозлился. Вот ведь какой, выставил меня на посмешище.

— Ну, Гунар? — завхоз ждал выполнения своего приказа.

Я гордо поднял голову и прошел мимо завхоза. Кто-то схватил меня за локоть и потащил за собой, потом повернулся к Берзиню и бросил через плечо, да так громко, что услышали все:

— Трезор!..

Это был мой одноклассник Робис. Он с давних пор враждовал с завхозом. Дотошный старик не раз и не два ловил его на всяческих проделках.

— Только подумать! — подталкивая меня к дверям класса, жужжал над ухом Робис. — Указывать он еще будет! Будто твоя мать и вовсе не директор…

Я с досадой поводил плечами. «Трезор»… Теперь завхоз наверняка пожалуется классной руководительнице. Узнает мать…

После уроков наш класс направили убирать листья и выравнивать дорожки в школьном саду. Я нехотя взял лопату. Не было ни малейшего желания снова встречаться с Берзинем.

Дробно постукивали лопаты, прибивая гравий. Ребята весело переговаривались. И тут во дворе появился завхоз. Я нахмурился. Опять во мне поднялись обида и злость. Ишь, чего надумал! Чтобы я, как первоклашка, у всех на глазах ему в угоду послушно драил башмаки! Нет, правильно я сделал, что не поддался.

Завхоз шел прямо на меня. Сейчас подойдет, опять что-то заставит делать. Нет уж! Я воткнул лопату в землю и не спеша двинулся к спортплощадке. Потом свернул на дорожку, которая вела к школе. Пока Берзинь будет околачиваться во дворе, мне там делать нечего.

В школьном коридоре было необычно тихо. По пути в свой класс я остановился у доски объявлений. На ней висело извещение о сегодняшней уборке, подписанное завхозом. Его размашистая подпись казалась мне похожей на ползучую гусеницу. Я презрительно усмехнулся. Карандаш будто сам собой очутился у меня в руке и с невероятной быстротой вывел рядом с подписью шесть букв: «Трезор». Взгляд скользнул по другому объявлению, рядом, о предстоящей встрече с ветеранами войны.

Я снова вышел во двор. Первое, что услышал, был довольный голос завхоза:

— Видите, ребятки, как много могут сделать ваши маленькие руки, если дружно взяться за дело.

Он вовсю нахваливал малышей из первых классов. А те и рады стараться! Из кожи лезут вон, чтобы побыстрее убрать опавшие листья.

Схватив лопату, я со злостью вонзил ее в гравий. Не нужны мне ни его похвалы, ни поучения, ни замечания!

— Товарищ Берзинь! Подойдите сюда! — В дверях школы с тревожным лицом стояла уборщица. — Прямо не верится! — Она покачала седой головой.

Берзиню тоже не поверится, когда он под своей подписью прочитает слово «Трезор»!

Вскоре завхоз опять появился в школьном саду. Взгляд хмурый, глаза прищурены. Постоял, наблюдая, как мы работаем.

— Тенисон! Это ведь ты, кажется, утром обозвал меня недобрым словом, так?

Робис молча опустил голову.

Так и не дождавшись ответа, Берзинь продолжал:

— И этого тебе показалось мало, так? Ты еще счел нужным написать его на объявлении, под моей подписью.

Робис захлопал глазами.

— Под какой подписью?

— Вот! — завхоз протянул ему снятый с доски листок. — Твоя работа?

— Нет, это не я.

Лицо Берзиня стало еще темнее.

— Я все-таки считал, у тебя хватит духу повиниться. Никогда не поздно признать свою ошибку и поправить дело. Вот я и прождал весь день, думал, явишься с извинениями. А вместо извинений… пожалуйста! — Он Потряс листком. — Словом, мне теперь придется рассказать о твоем поступке.

— Пожалуйста! — разозлился Робис. — Я не писал.

— Как знаешь!

Тяжелой походкой старик двинулся со двора.

Странно! На меня не пало ни тени подозрения. И утром он мне ничего не сказал. Подумал, что я не расслышал его приказа вернуться назад и вытереть ноги? Вряд ли. Скорее всего, старик не захотел придираться ко мне. Как ни говори, сын директора.

Посмотрим, посмотрим, что будет дальше.

Обещание свое Берзинь сдержал. Уже на следующий день у нас в классе состоялся пионерский сбор. Кайя сообщила о происшедшем. Робис, весь потный, оскорбленный, негодующий, стоял перед нами.

— Я не писал! Вот честное пионерское — не я! — отпирался он. — Что вы все ко мне привязались!

— А ты думал, что сможешь безнаказанно марать честь всего класса? — воскликнула председатель отряда Югита. — Это просто неслыханно!

— А я говорю: зря вы на меня навалились!

— Но завхоза оскорбил именно ты! — напомнила Иголочка. — Я сама слышала. Это что, по-твоему, допустимо? В любом случае — ты виноват!

Робис молча опустился на свое место. По лицу струился пот. Со всех сторон кричали:

— Боится признаться!

— Трус! Самый настоящий трус!

Каково мне было слышать все это? Я потел, пожалуй, не меньше, чем Робис. Мелькнула мысль, что следует встать на защиту товарища. Но я тут же отогнал ее. Ведь если бы Робис тогда, у двери, не обозвал завхоза Трезором, мне самому бы такое слово и в голову не пришло. Значит, не очень уж я виноват.

В сборе участвовала и классная руководительница. В руке у нее было злосчастное объявление. Но она мол-чала.