Вот так удача

— Как говорят в старом Голливуде, не звоните нам. Мы потеряли ваш номер телефона и сделаем вид, что никогда с вами не встречались, — отвечает она.

— Так не говорят в Голливуде. Я что давал тебе свой номер? — я хватаю свой телефон и начинаю пролистывать контакты, но увы. Ничего.

Джулия закатывает глаза.

— Расслабься, О Тревожащийся. Ты останешься в покое. По крайней мере, ты не будешь дальше приставать ко мне. — Она брезгливо морщит нос. — Теперь, извини меня, я отправлюсь в Серую Гавань. (Серая Гавань — Толкиен «Властелин колец»)

Она натягивает блузку поверх алого кружевного бюстгальтера, и мне немного грустно от того, как пропадает этот вид, несмотря на то, что я хочу выставить ее за дверь.

— «Серая Гавань». Это кафе в отеле? — спрашиваю я.

Она истерично начинает смеяться. Ей даже приходится прислониться к стене, лицо раскраснелось еще больше. Видимо, я кажусь ей смешным.

— О, мне это было просто необходимо. Смех помогает нам всем не сойти с ума, знаешь ли? Увидимся, Нейт, — она посылает воздушный поцелуй, а потом обувает какие-то туфли на нереально высоких каблуках.

Мы направляемся к входной двери, и она разворачивается ко мне в драматическом жесте.

— Скажи мне, что ты никогда не забудешь меня, — говорит она, ее голова запрокинута назад, и она делает взмах рукой в воздухе.

— До свидания, — говорю я, открывая дверь и закрывая за ней.

Я опираюсь лбом о дверь, делаю глубокий вдох. Все правильно. Спокойствие. Все под контролем. Сначала мне нужно в ванную принять душ, смыть запах дешевого пойла и пота.

Раздается стук в дверь. Черт, она скорее всего, что-то забыла. Я открываю и сталкиваюсь с курьером, держащем немыслимый букет. И когда я говорю, немыслимый, я и имею в виду букет за пределами разумного. Разноцветные розы в сочетании с такими же гипсофилами, с розовыми и оранжевыми тигровыми лилиями, опрысканными блестками, плюс миниатюрные, сделанные из стекла цветы, ярко-желтого и неоново-синего цвета. Я тру глаза и отрицательно качаю головой.

— Место проведения свадьбы внизу. Вам стоит отнести его вниз…

— Свадьбы? — камердинер непонимающе моргает. Возможно, если я закрою перед ним дверь, он поймет, что я хочу сказать.

— Да, свадьба Кауфман-Розенбаум.

— Нейт Векслер? — спрашивает парнишка. Ох, черт. — Доставка. Вы заказывали вчера.

Конечно, я заказывал. Я смотрю на чудовищный букет, имея желание этим же букет двинуть по его разрумяневшемуся лицу.

— Вы, конечно же, не помните о моих других невероятных и нелепых вещах, которые я вчера совершил, не так ли? — ворчу я, отходя в сторону и пропуская его в номер. Камердинер трусит в гостиную и кладет букет на столик. Он снова моргает, словно олень пойманный светом фар.

— Я всего лишь доставляю цветы, — бормочет он. Я хватаю свой бумажник, даю ему чаевые, он уходит, а я тупо пялюсь на гигантскую цветочную композицию. По крайней мере, присутствует записка. Я хватаю ее и читаю:

«Джулия,

Я не могу поверить, что мы сделали это. Ты такая чертовски сексуальная».

Я заказал эту цветочную композицию, и флорист приложил мою записку. Это не самое худшее.

— Я не совсем понимаю: «Я не могу поверить, что мы сделали это»? Что кроме траханья мы сделали? — спрашиваю я сам себя.

Я захожу в ванную комнату, включаю душ, мой мозг начинает усиленно работать. Неужели мы в самом деле трахались? Где мы были вчера вечером, и что мы делали? Эта жуткая головная боль когда-нибудь пройдет?

Когда, черт возьми, я успел сделать татуировку?

Что мы делали, что я не могу вспомнить?

Серьезно. Что вчера произошло на самом деле?

3.

Нейт

Вчера, 3:02 вечера

— Великий Нейт! Дружище, как ты? — Тайлер Беркли поднимает свои Ray-Bans и свою огромную пять, как только я вхожу в вестибюль. Моя пять более вялая, чем его. Но поскольку Альберт Швейцер как-то сказал: «Ты должен отвечать на рукопожатие брата», я совершаю ритуал. (Альбе́рт Шве́йцер (нем. Albert Schweitzer; 14 января 1875, Кайзерсберг, Верхний Эльзас — 4 сентября 1965, Ламбарене) — немецкий и французский протестантский теолог, философ культуры, гуманист, музыкант и врач, лауреат Нобелевской премии мира (1952).)

— У меня все хорошо, только меня по-прежнему преследует кличка, которая должна была умереть десять лет назад, — говорю я, хлопая Тайлера по плечу. Для Тайлера словно не было этих десяти лет. Я уже давно сменил свою университетскую форму команды на костюм и галстук. Но Тайлер по-прежнему в майке и шортах, как и в его год выпуска. Даже вьетнамки, Господи помоги нам всем. Некоторые вещи не меняются. По крайней мере, не Тайлер Беркли точно.