Вот тако-о-ой!

В течение трех лет Паула родила двоих детей, мальчика и девочку. «Что ж! Это дело конченое!» – говорила она себе. Ее брак был большой ошибкой, и она это сознавала. С началом войны 1914 года, через несколько месяцев после ее свадьбы, дела Арнольда Гемпеля баснословно пошли в гору. Миллионы фунтов свинины и воловьего мяса отправлялись в Европу. В два года состояние Гемпеля стало таким огромным, каким не было никогда. Паула с головой ушла в работу по оказанию помощи истекающей кровью Бельгии. Весь Золотой Берег был этим занят. Очаровательная миссис Теодор Шторм руководила работой по организации помощи погибающей Бельгии!

Дирк целыми месяцами не видел ее. Однажды, в пятницу днем, она неожиданно позвонила в контору, где он служил.

– Приезжай к нам на субботу и воскресенье, хорошо? Мы сегодня уезжаем за город, к себе на озеро. Я так измучена организацией помощи Бельгии, ты не можешь себе представить. Я отослала детей еще утром, а сама не могу уехать рано. Я заеду к тебе сегодня в четыре и увезу с собой.

– Но я собираюсь провести выходные дни с матерью. Она ждет меня.

– Привези ее к нам.

– Она не поедет. Ты знаешь, она не любит всю эту пышность.

– О, но мы живем теперь совсем скромно, право же. Приезжай, Дирк. У меня есть планы, о которых надо потолковать, Как дела на службе?

– Недурно. Теперь, впрочем, строят очень мало.

– Приедешь?

– Не думаю, чтобы я…

– Я заеду за тобой в четыре. Будь готов.

Глава пятнадцатая

– Отправляйся, конечно, – посоветовала Селина, когда сын по телефону сообщил ей о приглашении Паулы. – Тебе хорошо будет проехаться и развлечься, а то целыми неделями ходишь сердитый, как гусак. Как у тебя с сорочками? Ты оставил здесь пару чистых фланелевых брюк для тенниса. Не понадобятся ли они тебе?

У Дирка в городе была большая комната с альковом на третьем этаже красивого старинного дома в Демин-Плейс. Передняя часть комнаты служила ему кабинетом, альков – спальней. Они вместе с Селиной обставили ее, забраковав все, что стояло там первоначально, за исключением кровати, стола и одного удобного старого кресла со следами былого величия в виде парчевой обивки. После того как книги были расставлены в открытых шкафах, на стол и конторку поставлены затененные абажурами лампы, комната ожила, приняла уютный вид. Пока обставлялось будущее жилье Дирка, Селина приезжала несколько раз в город и бегала по аукционам и второразрядным мебельным магазинам. У нее был талант к такого рода делам. Она терпеть не могла дешевую и вульгарную новую мебель.

– Каждый предмет должен побыть среди людей, с ним нужно сжиться, чистить его, сидеть на нем, или спать, или есть – и тогда только проявится его истинный характер. Совсем как у людей. Я предпочитаю мой старый кленовый стол, потертый временем, который еще отец Первуса сам сделал семьдесят лет тому назад, всем новеньким столам красного дерева на Уобаш-авеню.

Она радовалась этим редким поездкам в город, как школьник – каникулам. Дирк водил ее в театр, где она сидела словно зачарованная. В ней сохранились те же впечатлительность и непосредственность, свежесть чувств, как когда она маленькой девочкой сидела в партере рядом с Симоном Пиком. У Селины развилась просто страсть бродить по большому городу, знакомясь с самыми потаенными его уголками, находя в каждом свою прелесть. В короткое время она узнала Чикаго лучше, чем Дирк, да и лучше, чем старик Гемпель, живший в нем почти полвека.

То, что было так интересно Селине, по-видимому, не интересовало Дирка. Иногда она снимала на день-два комнату в пансионе, где поселился Дирк.

– Подумай! – говорила ему Селина, когда он, запыхавшись, возвращался вечером из конторы. – Я выходила, была в северо-западной части. И там – совсем другой мир. Это Польша. Костелы и магазины, и мужчины, целый день сидящие за газетой и кофе в ресторане или играющие в домино. И знаешь, что я узнала? Что Чикаго по количеству польского населения – второй город в мире! В мире!

– Вот как? – отвечал Дирк рассеянно.

Но и следа рассеянности и бесстрастия не было в его тоне, когда он по телефону в этот вечер говорил с матерью о поездке на Золотой Берег.

– Правда, ты ничего не имеешь против? Тогда я приеду домой в будущую субботу. Или, может быть, съезжу к тебе в середине недели и переночую одну ночь… Как твое здоровье?

– Я здорова. Пожалуйста, веселись и запомни все, что увидишь в новом доме Паулы, чтобы ты мог потом рассказать мне. Юлия говорила, что там, как в сказке. Она уверяет, что старик Ог один раз только и видел все это и с тех пор ни ногой, даже ради того, чтобы увидеть внуков, не соглашается поехать туда.