Вот тако-о-ой!

ПРОДАЖА

Затем темнота, и вы ждете помимо воли и глядите в темноту, не отрывая глаз. Вот вспыхивают красные буквы:

ПО КУРСУ

Снова тьма. Затем еще более крупные буквы, соединение обоих цветов: белого и красного – и просто ослепительное сверкание, в котором на миг выплывают из тьмы улица, небо, башни здания:

СОХРАНЯЙТЕ СВОИ ДЕНЬГИ

Прямо перед ними – Адам-стрит, словно арка Венеции, под которой темный канал асфальта. Цепи огней по обе стороны этого канала. В полутьме все принимало фантастические очертания, создавало очаровательное зрелище. Дирку вдруг пришло в голову, что девушка, стоявшая рядом с ним, чем-то напоминает Чикаго, этот город, в котором смешались величие, пышность с убожеством, мишура с подлинными драгоценностями, красота с безобразием.

– Как красиво, – сказала наконец Даллас.

Медленный вздох.

Она была частью всего того, что их окружало.

– Да. – Дирк чувствовал себя зрителем, пришельцем из чуждого мира. – Не голодны ли вы? Хотите съесть сандвич?

– Я умираю с голоду.

Они пили кофе с сандвичами в какой-то всю ночь открытой закусочной, потому что Даллас заявила, что ее физиономия чересчур измазана для ресторана, а возвращаться, для того чтобы умыть ее, она не хотела.

В эту ночь она была еще дружелюбнее, чем обычно, немного утомлена, не так независима и уверена, как днем. У нее появился какой-то новый отпечаток беспомощности, усталости, и это разбудило в Дирке всю нежность, на какую он был способен. Ее улыбка окутывала его теплым дыханием счастья до тех пор, пока он не заметил, что Даллас с такой же улыбкой обратилась к орудовавшему у их стола с блестящим никелевым кофейником молодому лакею, говоря, что кофе у них здесь великолепный.

Глава девятнадцатая

Вещи, прежде занимавшие Дирка, казавшиеся главным интересом существования, теперь как-то потеряли свою значимость. Люди, которые были и интересны и желанны, внезапно стали так безразличны. Игры, которыми он увлекался, теперь казались глупейшим времяпрепровождением. Он смотрел теперь на все мудрыми, влюбленными в красоту глазами Даллас О'Мары. Странно, что он не замечал, как много общего в отношении к жизни у этой девушки с его матерью. За последние годы мать часто раздражала его позицией, которую она заняла по отношению ко всем его богатым и могущественным друзьям, к их образу жизни, играм, развлечениям, их привычкам и манерам. Его коробил, в свою очередь, тот образ жизни, который она вела. В редкие визиты на ферму ему приходилось скрывать раздражение, когда он на кухне, или в гостиной, или на крыльце наталкивался на какую-нибудь оборванную женщину с выпавшими или обломанными зубами, в комичных башмаках и с трагическими глазами. Посетительница пила кофе жадными глотками и рассказывала хозяйке о своих горестях. От этих жалких представительниц прекрасного пола шел такой противный запах мятных капель, пота и привычной неряшливой нищеты!

– И ни на грош работы у него не было с самого ноября.

– Что вы говорите! Как это ужасно!

Старый Ог Гемпель, выезжая по делам в окрестности города, иногда навещал Селину. Тогда Дирк заставал обоих – мать и гостя – за дружеской беседой, и оба дружелюбно посмеивались над чем-то. Дирк знал по опыту, что там уж речь идет о чем-нибудь, касающемся жителей Северного побережья.

Сколько лет прошло с тех пор, как Селина спрашивала с интересом: «А какой у них был обед, Дирк?»

Иногда Селина смеялась, как девочка, над вещами, которые Дирк принимал весьма серьезно. Например, охота на лисиц. Обитатели Лэйк-Фореста держали своры собак, и охота с ними на лисиц была самым модным развлечением, считалась хорошим тоном. Дирк выучился верховой езде и ездил очень неплохо. Некий англичанин, капитан Стокс-Битти, посвятил все Северное побережье в тайны охоты на лисиц. Капитан был высокий молодой человек с кривыми ногами, несколько лошадиной физиономией и сдержанными манерами. Красивая мисс Фэрнгэм, по-видимому, была предназначена ему в жены. Паула устроила завтрак и охоту в Штормвуде, и охота прошла очень удачно, хотя американцы еще не освоились вполне со всеми приемами. Меню завтрака было на английский лад. Дамы были прелестно одеты, но чувствовали себя в своих охотничьих костюмах чуточку неловко и несвободно, как молодая девушка в своем первом декольтированном бальном платье Большинство мужчин ощущали скованность в надетых на них костюмах; один только капитан носил свой красиво и непринужденно. Лисица, привезенная с юга в клетке специально для этой охоты, жалкое и довольно забитое на вид животное, вместо того чтоб умчаться и искать себе убежище в лесу, когда ее выпустили, спокойно уселась посреди поля. И когда охота окончилась и зверь был убит, у всех осталось чувство вины, как если бы они умертвили таракана.

Дирк сообщил Селине с некоторой гордостью, что он был на этой охоте.

– Охота на лисицу? К чему?

– То есть как это к чему? К чему бывали вообще охоты на лисиц?

– Бывали там, где местность страдала от множества лисиц. А разве в Лэйк-Форест лисицы тоже досаждают жителям?

– Ах, мама, не будь ты смешной.