Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!

К сожалению, или к счастью, но настроения угождать кому-то у меня не было, а терпение и дочерняя покорность давно сошли на нет. Я обещала, что буду на этом ужине, но не обещала, что буду вести себя хорошо.

— Пожалуй, я воздержусь от столь сомнительного удовольствия, — произнесла без тени стеснения и потянулась за очередным кусочком жареной, сочной курочки, — лучше поем.

У Стаса с лица сползла улыбка. Он выпучил на меня глаза и глупо моргал, пытаясь понять как так-то. Его, великого и ужасного, взяли и продинамили. Мамуля подавилась и покраснела, как наливной помидор, а папа продолжал невозмутимо орудовать вилкой в тарелке. Потом вообще поднялся из-за стола и отправился на кухню:

— Пойду еще компотика принесу.

Я взглянула на Юлию Ивановну. На той лица просто не было. Она смерила меня таким убийственным взглядом, что я наверняка бы упала в обморок… если бы мне было хоть какое-то дело до ее взглядов. Из сдержанной учительницы она моментально превратилась в огнедышащего дракона, готового защищать свою великовозрастную деточку, свою кровиночку.

Кровиночка оскорбленно насупилась и запыхтела, нервным жестом со лба откидывая жидкую длинную челочку.

— Между прочим, — его мать пошла в наступление, — приличные девушки так себя не ведут!

— Правда? А как они себя ведут? Выпучив глаза от восторга, бегут с первым встречным в другую комнату, — хмыкнула я, отправляя в рот кусочек мяса. Мммм, как вкусно. Даже настроение кверху пошло.

Правду говорят, нет в жизни большей радости, чем делать людям гадости. Похоже, вечер переставал быть томным.

— С первым встречным? — она побагровела, — мой Стас не первый встречный.

— Это просто фраза такая, не обращайте внимания, — пояснила с беспечной улыбочкой, еще больше выводя ее из себя.

— Попрошу такие фразы к нам не применять!

— Без проблем. Скажу иначе. Я никуда не собираюсь идти с вашим сыном, по причине того, что просто не хочу. Что бы вы там себе не напридумывали, чтобы не напланировали — можете об этом забыть. Я не собираюсь с ним встречаться, тем более не собираюсь за него замуж. Он не в моем вкусе, совершенно, — перевела на него взгляд и извиняясь развела руками, — прости Стасик, но ты точно не герой моего романа.

Он тоже побагровел, задышал громко, сорвал салфетку, повязанную на шею и с чувством, швырнул ее на стол, после чего вскочил на ноги. Боже мой, какой порыв, какая страсть. Прямо принц датский.

— Знаешь, что…

— Не знаю и знать не хочу! — оборвала его на середине фразы, — Не забывайся! Ты в гостях, а не дома. Так что сядь, и не порти мне аппетит.

И он сел… Притих и сел. Повязал обратно салфетку, схватил вилку и принялся есть, изображая из себя оскорбленную невинность.

Я тоже притихла. Потому что обалдела от своего выступления. Я и не подозревала, что внутри меня есть ТАКАЯ Дина.

— Лида, объясни мне, это что такое? — дрожащим голосом поинтересовалась гостья у мамы, показывая в мою сторону необлизанной вилкой. — Как ты могла допустить, чтобы твоя дочь стала такой невоспитанной хамкой!

— Господи, мне так неудобно, — простонала мама, прикладывая руки ко щекам, — так стыдно.

Она чуть не заплакала под взглядом подруги.

Внезапно мне стало ее так жалко, что сердце зашлось. И тут же голову подняла ярость. Никто не смеет отчитывать мою мать, да еще и в ее собственном доме.

— А вот подруге твоей совсем не стыдно, да мам? — улыбнулась самой милой улыбкой, на которую только была способна.

***

— Мне не за что стыдиться, — пренебрежительно фыркнула гостья, посмотрев на меня свысока, — мой сын, в отличие от некоторых, приличный молодой человек. Воспитанный, образованный! Вежливый! С разносторонними интересами!

Да-да, я помню, отличник, танцор и попутно хоровик-затейник. Глянула на него, сумрачно-ковыряющегося в своей тарелке…и пожалела. Искренне, от души. Не красавец, но и не урод, его бы привести в порядок, добавить нормальной мужской уверенности в себе, а не вот этого сопливого чванства стал бы обычным парнем, не хуже и не лучше многих остальных. Нет, у нас бы все равно ничего не получилось в романтическом плане, но мы вполне могли дружить, не вот этой насаженной сверху дружбой, а по-настоящему.

К сожалению, оставалось только гадать, как оно все могло случиться. Сейчас все имели то, что имели. И что-то исправлять, менять уже поздно. Тем более, кроме меня всех все устраивало.

— А Вы, — Юлия Ивановна демонстративно стала мне выкать, и звучало это весьма оскорбительно, — милочка, постеснялись бы.

— Чего мне стесняться? Я у себя дома.

— Вы в доме родителей, потому что на свой еще не заработали, — припечатала она.

— Вы вообще здесь на правах гости. А как известно, со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

— Дина, — мама слабо подала голос, но на нее никто не обратил внимания. Мы с потенциальной «свекровью» смотрели друг на друга, как два бойцовых петуха.

Бедная родительница была в шоке от происходящего. Она то краснела, то бледнела, то пыталась посмотреть на меня сердито, но выходило как-то жалко, потому что ей было стыдно и неудобно перед наглой подруженькой.