Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!

Фу, гадко-то как. Вытерла губы тыльной стороной ладони, потому что казалось, будто на них липкий след остался. Сейчас стошнит.

— Бее! — произнесла громко и побежала в ванную умываться, смывать с себя мерзкие прикосновения.

Ну, Стас! Ну, сволочь! Это же надо до чего додумался! И момент-то как удачно выбрал! Интриган хренов! И без маменьки его хитропопой точно не обошлось. Решила отомстить за свой позор и подставить. Зараза.

Недолго думая, я сделала то, что делают все маленькие, обиженные девочки — пошла жаловаться. Маме! Пусть знает, какая у нее подлая подруженька.

Мама ответила на звонок спустя три гудка.

— Слушаю тебя, дочь, — произнесла она отстраненно, все еще отыгрывая оскорбленную добродетель.

— Привет. Как у вас там дела?

— Все нормально. А у тебя? — она принципиально не спрашивала «а у вас», отказываясь принимать мой выбор.

— Плохо, мам! Плохо!

— Что случилось? — тут же встрепенулась родительница.

— Представляешь…— и я вывалила ей все, что сейчас произошло. Рассказала, как Стас попытался меня подставить перед Северным.

Она молчала, слушала, не проронив ни звука.

— Мама, ты меня вообще слушаешь? — искренне возмутилась я, — или тебе все равно?

— Где сейчас Стас?

— Стас? Понятия не имею! Возможно, Антон топит его в ближайшей проруби или закапывает где-нибудь во дворе, под кустом.

— Проследи, чтобы поглубже закопал, — меланхолично отозвалась мама, и до меня донесся быстрый цокот ее каблучков. Похоже, мама чуть ли не бежала.

— Ты где?

— Мы с отцом в школе. Он документы какие-то забыл, а я с ним за компанию.

— А куда-ты там несешься?

— Подругу любимую проверить. Уж больно я по ней соскучилась, — сообщила маменька, и в ее голосе послышалась неприкрытая кровожадность.

Мне аж не по себе стало:

— Мама, ты там это…того…не буянь!

— Все, солнышко, до встречи. ПТУшнику своему привет передавай, — бодро отозвалась маман и сбросила звонок.

— Мама! — гаркнула я в тишину.

Эх ты ж ё-мое! Вот это кашу я заварила. Торопливо набрала отца:

— Папа! — заверезжала в трубку, едва он ответил на звонок.

— Что ты орешь?

— Мама пошла убивать Юлию Ивановну! — выпалила на одном дыхании.

— Опять? — устало вздохнул он.

— Что значит опять? Я ей на Стаса нажаловалась, — я в двух словах обрисовала неприятную ситуацию, — она пошла разбираться с бывшей подругой.

— Ну все, п***ц, — обреченно произнес батя, забыв о том, что принципиально не говорит плохие слова. — Ты, случайно, не знаешь куда можно спрятать труп?

Я только пискнула. Какой леший меня дернул позвонить матери? Сейчас маменька уделает бывшую подругу, Северный расчленит Стаса, и два трупа будут на моей совести.

— Ладно. Я пошел их разнимать. Завтра Рождество, придете? Ты обещала.

— Придем, — только и смогла выдавить, обессиленно опускаясь на табуретку.

Что за день-то такой?

***

Северный вернулся домой через десять минут.

Я, словно мышка, сидела в уголке и боялась пошевелиться, прислушиваясь к тому, как он раздевается в прихожей, потом идет в ванную и моет руки.

Когда он вошел на кухню, я уставилась на него, жалобно сморщившись. Очень хотелось разреветься, как в детстве, но я держалась.

— Антон, — произнесла нерешительно, поднимаясь с табуретки.

Он мрачно посмотрел на меня, а у меня сердце в пятки ушло от страха. Вдруг он поверил Стасу и сейчас просто вышвырнет меня из своего дома, из своей жизни? А я без него просто не смогу, умру сразу же. Аж дышать больно стало.

— Ну что, Кулакова, допрыгалась? — спросил холодно Северный, и от его голоса поджилки задрожали.

— Прости меня! — запищала и, не выдержав напряжения, бросилась к нему на шею, — я понятия не имела, что этот придурок начнет такую ересь нести. Это все неправда! Я…я тебя только люблю. А с ним вообще никогда…ничего. Он просто решил отомстить, за тот случай в гостях. Он все придумал! Все! От и до! Я тебя не использую! И никогда не использовала. Я люблю тебя сильно, сильно. Больше всех на свете.

Стиснула его так, что руки свело. Уткнулась носом в грудь и зажмурилась, чтобы не зареветь. Как же все глупо получилось! По-идиотски!

Северный стоял не двигаясь, словно каменное изваяние, а я сжимала его все сильнее, боялась, что он сейчас попросту исчезнет.

— Дина, ты в своем уме? — наконец поинтересовался он, — Ты серьезно подумала, что я поведусь на его слова? Начну ревновать тебя к этому убогому и устраивать разборки?

Вскинула на него непонимающий взгляд и обнаружила, что этот гад еле держится, чтобы не заржать.

— Но вот за то, что открываешь дверь кому попало — получишь, прямо по своей бестолковой заднице, — шлепнул, несильно чуть ниже талии и со вздохом притянул к себе, — Хотя… там, конечно, конкурент ого-го-го какой. Но я тебе доверяю. Уверен, ты смогла устоять перед его животным магнетизмом, хоть это и трудно было. Я таких страстных поцелуев в жизни не видел! Прямо огонь! Огнище!

— Издеваешься, да?

— Да! — признался без тени сожаления, уже улыбаясь от уха до уха.