Вот в чем фокус

А игрушку, инспектор,— это другому внуку. В машин­ках любит ковыряться ребенок. «Жигули» разобрал, «Москвича» разобрал, теперь «Волгу» просит. Могу я ребенку игрушку купить? А ты —«декларация, деклара­ция»... У тебя ребенок есть? Чем увлекается? Плавани­ем? На, возьми — бассейн купишь. Шучу, шучу! Хоро­шо: декларация так декларация. Пиши. Пиши: «Источ­ник доходов... любовь к детям!»

Сегодня отовсюду поступают добрые вести о выпол­нении и перевыполнении. Велики резервы человеческого духа, и многое, очень многое можно успеть в самый последний день!

Школьник Вова Шелопухин год назад взял обяза­тельство ежедневно чистить зубы. Ребенок сдержал слово: сегодня утром он вычистил их триста шестьдесят пять раз подряд!

Немного отстававшая от плана химчистка трижды прошваркала дубленку гражданина 3. Отечественная дубленка стала намного легче канадской. Через нее мож­но читать заголовки газет.

Безумно повезло пассажирам девяносто девятого мар­шрута, севшим в автобус позавчера утром: для обес­печения срывавшегося плана перевозок в пассажиро-километрах их прокатили в Ашхабад и обратно. Пол­ные впечатлений, загоревшие, с дынями и виноградом, люди вернулись буквально к новогоднему столу — и все это за шесть копеек!

А что там светится в ночи? Это раскалилась до­красна пишмашинка на столе писателя Занзибарова: к утру он должен дописать последние восемьсот стра­ниц обещанного читателям романа «Шибко бегут годы».

Но, как всегда, особенно впечатляют успехи строите­лей. Еще вчера на углу Арматурного переулка и улицы Нагревальщиков зиял котлован, а сегодня взорам сча­стливых новоселов предстал высокий, стройный, любов­но отделанный забор улучшенной планировки. Забори­сты под Новый год наши стройки!

Не только трудовые коллективы, но и отдельные соз­нательные граждане помогают статистике подтверждать ее показатели.

Так, Нина Петровна Ч-ва, узнав, что за год в сред­нем на жителя страны приходится 15,4 посещений кино­театров, просидела в кинотеатре «Боевик» с открытия до закрытия. Индийский фильм «Месть Джанкипура» навсегда останется в ее памяти.

С трудом, но спасли работники «Скорой помощи» гражданина Кашлюнова, отстававшего от средней годо­вой нормы курильщика на двадцать три пачки «Беломора».

Удивительный случай произошел в поселке Погремуха. Молодая мать М. Сикстинцева, выйдя из роддома с первенцем и узнав, что до тысячного жителя поселка, который будет награжден квартирой, не хватает всего двоих, тут же вернулась и родила двойню!

На этом позвольте закруглиться: только что подсчи­тал — мой годовой план по шуткам выполнен!

Принимаю поздравления!

В Бухаре бывал? Не бывал? Все равно узнаёшь, правда? Ходжа Насреддин. Конечно, не сам. Памят­ник. Памятники или стоят, или на коне скачут. Я — на ишаке. Так задумано. Такой образ. Сижу на ишаке и куда-то еду. На самом деле, конечно, стою. Потому что каменный. Но в то же время будто бы еду. Потому что на ишаке. Вот такое противоречивое явление. Бы­вает не только с памятниками.

Люди идут мимо, завидуют: «Везет человеку! Па­мятник имеет!» А я им завидую. Вот идет юноша, де­вушку обнимает. Эх, я бы еще не так обнял. Жаль, каменный. Вот идут муж с женой, а с ними трое ре­бятишек. Эх, у меня с такой красавицей семеро было бы! Каменный — жаль. В чайхане напротив каждый день аксакалы собираются. Чай пьют. И что ни видят — сравнивают. С тысяча девятьсот тринадцатым годом. Эх, я бы еще не с таким годом сравнил! Жаль, каменный. А вот идет гражданин, «Крокодил» читает. Над шуткой смеется. Эх, я бы еще не так пошутил! Каменный — жаль!

С другой стороны, это почетно: памятник. Не каж­дому ставят. Даже странно: за что? Эмир управлял, я издевался. Эмир приказывал, я критиковал. Эмиру нет, мне — есть. Спасибо! Значит, у вас критику ува­жают. Тут возле меня часто люди останавливаются. Бе­седуют. Был как-то разговор: стоит ли критиковать? Вдруг накажут? А я думаю: ну и что? Ну, накажут. Зато потом памятник поставят. Так что критикуйте смело — перспектива есть!

«Здравствуй, дорогой сынок, хомо сапиенс мой не­наглядный!

С горячим приветом к тебе твоя мать-природа. Дав­но хочу потолковать с тобой по душам — не выходит. Пробовала разговаривать, когда ты работаешь. Трактор твой рычит, экскаватор твой фырчит, ты меня не слы­шишь. А когда ты отдыхаешь, ты песни поешь — луч­ше бы я тебя не слышала.

Потому и решила написать.

Обижаюсь я на тебя, сынок. Никогда-то не погово­ришь с матерью, подарка не подаришь, а ведь мне много не надо. Где раскопал — закопай, где накоптил — про­ветри, где в ручейке машинку свою вымыл — не делай этого больше, мерзавец.

Но не столько обижаюсь, сколько душой за тебя скорблю.