Вотчина Дажьбога

– Эй! Саня! Ты там совсем сдурел что ли?! Горным воздухом передышал?! Это я, Пер!

– Пер? Ну- ка, подойди к камере. Ты один? – тревожно откликнулись из-за двери.

– Ага. Чтоб ты меня свинцом нашпиговал, как гуся яблоками?!

– Не буду, если это ты!

– Черт с тобой, кандидат, но смотри мне, без фокусов! – байкер осторожно бочком выдвинулся из-за своего укрытия в поле зрения дверной камеры, готовый в любой момент юркнуть назад под защиту стены.

Спустя несколько секунд клацнули замки, и дверь приоткрылась:

– Заходи!

– Что, семь ветров тебя раздери, с тобой происходит?! – Глава «Секиры» окинул взглядом побледневшего, осунувшегося кандидата с глубокими черными кругами под глазами. – Только пистолет убери, хорошо?

– А, да, конечно, – взлохмаченный и вымотанный до крайности, Александр сунул ствол за ремень. – Извини, Пер, я в последнее время сам не свой.

– Да я заметил. Давай по порядку.

Кандидат усталым жестом пригласил гостя в кухню.

– Эта моя жена Лена.

Женщина встретила гостя недоверчивым утомленным взглядом покрасневших от бессонницы глаз.

– Лен, все впорядке, это Пер. Мой старинный приятель, – перед последним словом он несколько помедлил и со значением взглянул на байкера.

– Очень рад познакомиться!– припомнил вежливую формулу последний.

Девушка молча кивнула и занялась приготовлением чая.

– А это моя дочь Оленька, – грустно улыбнулся кандидат, потрепав русую голову девчушке лет шести с огромными голубыми глазами.

– Хай, сестренка! – Пер выставил кулак и подмигнул робко улыбающемуся ребенку. Та неловко отбила кулак своим, и байкер притворно схватился за руку и застонал. Застенчивая детская улыбка стала чуть больше и теплее.

Наконец гость плюхнулся на стул и принял горячую кружку с чаем.

– В общем, – начал свое повествование Кандидат, – не так давно у моей Оленьки нашли редкое генетическое заболевание. Не помню, как там его, но суть в том, что у нее медленно растворяются мышцы. – Он мельком взглянул на дочь и быстро закончил. – Можешь сам глянуть в сети на досуге, как оно заканчивается. И мы в общем были уже в отчаянии, но тут прилетела весточка, что есть на плато Путорана один не типичный пик. И там есть… Ну, в общем, камень, который может помочь. Сам понимаешь, когда надежды никакой – хватаешься за каждую соломинку. Словом, продал я свой байк и организовал экспедицию туда. Так что теперь я пешеход, так-то, – он виновато развел руками. – Пока добирались до пика, вроде ничего так было. Горы не сильно крутые. Ну, и ты знаешь у них верхушки плоские такие, потому их плато и называют. – Кандидат отхлебнул дрожащей рукой дешевый разведенной кофе, не заметив того, что он только из чайника. – Короче, когда мы нашли этот пик…

Пер слушал внимательно, не торопил и не перебивал, лишь вчитывался в лицо рассказчика.

– Словно гора не гора… Огромный. Крутой. Весь черный и крошится… Двоих мы только на подъеме потеряли. А когда залезли… Ты знаешь, там такой морозяка! Сразу вся электроника сдохла. Даже снять ничего не успел. Еще у одного бедолаги замерзли глаза. Он не взял очки. Прямо, как вода в кружке, жуть просто. В общем, ему бы так и так конец бы был… Я взял его одежду. Быть может, только это меня и спасло. Мороз такой, прям до костей продирает, сколько бы ты на себя одежды ни навертел. Наверно, и на северном полюсе не так холодно! И абсолютно нет ветра. На этой-то чертовой высоте! И там… – кандидат помедлил. Поднял взгляд на слушателя, словно проверяя, верит он или нет. – А там ровнехонько срезанная верхушка. Площадка такая небольшая, может, машины три- четыре влезет. И камень под ногами, чернильно – черный да такой гладкий, что себя увидеть можно! А по сторонам столбы опять же черные четырёхгранные. В другое бы время я бы, конечно, получше рассмотрел, но этот страшный мороз… А посередине… Алтарь не алтарь, не знаю. Куб каменный такой стоит. Полированный, аж как будто маслом облитый. И на нем лежал, нет, стоял прямо на острие этот кристалл. Точно фокусник его там поставил.

– Покажь хоть, – воспользовался паузой собеседник.

– Оленька, покажи дяде камень.

Девочка достала из-под майки небольшой с палец величиной чистейший кристалл горного хрусталя. Прозрачный, точно воздух, камень был огранен в каплю. Кандидат сделал нехитрый крепеж и подвесил его на шею дочери.

Байкер внимательно изучил кулон, не спеша, впрочем, к нему прикасаться, а Кандидат меж тем продолжил:

– Потом на спуске еще один сорвался. Обморозил руки, не смотря на варежки, и не смог страховку толком вбить. Главный наш- скалолаз со стажем, потом говорил: никогда не видел такой коварной горы и так много жертв за одну экспедицию. Короче. Заночевать решили у подножия этой скалы, на вершине плато. А то пока лазали, совершенно вымотались.