Вован и Лексус. По ком звонит телефон

Ленур: Там дали команду убрать гражданских активистов! Аваков лично приказал, говорят. Мы ремонтировать электроопоры не дадим. Нас тут человек 50 крымских татар. Без разницы, от кого команда. Мы никого не пустим, будем стоять до конца, мы здесь всех подожжем и никого не пустим.

«Геращенко»: Это ваши подорвали?

Ленур: Да, да, да. Они молодцы! Половина Симферополя обесточена, Алушта, Гурзуф. Отлично! Слава Украине!

«Геращенко»: Но Херсонский район Украины тоже без света.

Ленур: Крымские татары готовы перетерпеть. Это вообще смешно. Один поселок всего Андреевка остался без света. Пусть хоть на митинг выходят — мы с ними поговорим, проблем нет. Здесь переживать не надо. Пусть Крым на блэкауте посидит. Посмотрим, как это будет.

Ислямов очень радовался — в особенности тому, что заводы Фирташа, украинского олигарха, стоят из-за отсутствия энергии. Видимо, у них были свои личные счеты. В ночь с 21 на 22 ноября татары окончательно взрывают опоры ЛЭП.

Звоним начальнику полиции Мерикову и просим скинуть всю информацию по этому преступлению.

Мериков: Собираем сейчас материалы, будем определяться с прокуратурой. Я вижу, что это теракт. Это реальные подрывы. Подрывы, которые были 20-го числа, — там противотанковые мины на Чаплинке, получается. На Геническе, скорее всего, что снаряд. Последнее 21 числа, скорее всего, снаряд, так как были осколки. Это первоначально.

После этого Алексей вспомнил о странном звонке Ислямова про задержанного бойца и о том, как подозрительно быстро руководство крымских татар приехало выручать простого боевика. Стало понятно: оружием, что тот вез, и были подорваны вышки. Мы сообщили об этом Мерикову.

Мериков: У нас была информация, мы их в тот день задерживали в Геническе, обшмонали их машины. Но там не было. Их, скорее всего, где-то в Запорожье тормозили, скорее всего, они где-то мины и скинули.

«Геращенко»: Да, их в Запорожье задерживали, мне докладывали.

Мериков: Ну, вот когда мы эту машину в Херсонской области остановили — там уже ничего не было.

23 ноября мы позвонили Ислямову, чтобы подтвердить нашу версию о причастности Энвера к терактам.