Вовка-центровой 5

Хрясь. Это Вовке от Аполлоновой в рожу прилетело. Бамс. Это он руку в последнюю долю секунды перехватил и, встав, стул опрокинул.

– Хи-хи-хи. Ох, ха-ха-ха. Видели бы вы свои лица, голубки. Да, шучу я! Уж больно, Вова, невеста твоя на меня зло смотрит, кошкой прямо, готова глаза выцарапать.

Событие шестое

Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагом.

Станислав Ежи Лец

Мир, основанный на унижении побеждённого, это не мир, а лишь краткое перемирие между двумя войнами.

Валентин Пикуль

Хотелось посмотреть, как эти две дивчины будут таскать друг друга за волосы и возиться в грязи. Не получится. Грязи нет. Зато на столе стоит страшно дорогой и чужой чайный сервиз, который легко могут эти две кошки раскокать, а ещё там стоит чайник с кипятком и заварочный чайничек тоже севрский и тоже с кипятком. Но всё же главное, что нет грязи. Чистюля Степанида Гавриловна – грязи на кухне не допустит.

– Ну-ка, сели обе! Тётя Света! Наташа! – пришлось прикрикнуть.

Сели и надулись. Даже щёки раздули.

– Наташ. Ну, ты успокойся, сейчас тётя Света всё нам объяснит. Без шуток неуместных.

– А чего она!

– Всё! Наташ, ты, когда злишься у тебя такие глаза красивые. Как у нашего Барсика.

– Гад! – ну хоть улыбнулась.

– Давай, тётя Света, рассказывай, – Вовка осмотрел бардак на столе. Поднял чашки опрокинутые и передал их стоящей на пороге кухни с каменным лицом Степаниде Гавриловне. Может, не услышала и не поняла, что тут произошло, всё же слух у неё после пожара на голове сильно сел. А может, привыкла не лезть в дела, её не касающиеся.

Стеша налила в сполоснутые чашки снова чаю всем и поменяла пироги, облитые, в блюдцах. Ещё бы не мокрое пятно на скатерти льняной с вышивкой и вообще – мирная домашняя посиделка.

– Я, правда, решила в Москву перебраться, – отхлебнув чаю, смущённо улыбнулась тётя Света. – Не старая ведь, мужа хочу найти и работа швеёй тут выгоднее, сам говорил, что хорошая швея в Москве на вес золота.

– А Вова тут причём? – не выдержала зеленоглазка.

– Я же не знаю тут никого и ничего. Взяла твой адрес у Павла Александровича, собрала вещички и поехала. Как в прорубь. Ты же говорил, что живёшь в двухкомнатной квартире, пустишь на пару дней переночевать. А потом я сниму комнату или угол. – Не дура же? Просто – наивная?

– Стоп. Это Москва. Здесь так нельзя. Здесь прописаться не просто. Нужно работу найти, и чтобы они там общежитие дали. Наверное. Я не специалист. Сам без прописки несколько дней ходил. Боялся, что милиция проверит паспорт и арестует. А ты что и вещи все привезла? А машинку и оверлок?

– Всё! Машинка и оверлок, и чемодан ещё с пуговицами и тканями в камере хранения на Казанском вокзале.

– Как же ты всё это дотащила?

– Помогли люди добрые. Так что мне делать теперь?

– Весело. Может быть, нужно сначала позвонить было? Твою… Там тарам. Да!?

Вовка запихал в рот приличный кусок пирога и жевал теперь, раздумывая. Есть же люди бесшабашные, взяла и приехала. На деревню к дедушке. Замуж выходить!

– Чего молчишь? – ткнула его локтём Аполлонова.

– Не понял?

– Помогать нужно тёте Свете! – Наташа в воздухе переобулась.

– Я – семнадцатилетний пацан, живущий в чужой квартире на птичьих правах? Ты, же только что готова была тёте Свете в волосы вцепиться?

– Людям надо помогать, Вова. – И эдак, свысока, своими зелёными посмотрела.

Фомин почесал репу всю заштопанную и хотел уже сказать, что подумает, но тут в коридоре телефон затрезвонил. Пришлось вставать и идти. Не лишку народу этот номер телефона знает. Буквально человек пять. И всё люди не простые. Попробуй не подойди.

– Володя, вернулись? Наташа у тебя? Как здоровье? Когда придёте? – сыпанул горстью вопросов Аркадий Николаевич.

– Скоро…

– Не скоро, а мигом. Тоня пирог мясной готовит, через десять минут готов будет. Я с работы ушёл пораньше, чтобы рассказ о ваших похождениях из первых уст послушать. И Ленка скандал закатывает, Наташку ругает, что она лучшие подарки из Франции себе заберёт. Давайте, одевайтесь и мигом домой. – Трубка крякнула и противно забибикала короткими гудками.

– Так, девочки-припевочки, расходимся. Наташ, Аркадий Николаевич звонил, срочно нас с тобой пред свои ясные очи требует. Мама Тоня тоже пирог сварганила. Так, что досвиданькайся, целуйся, обнимайся и пошли. По-настоящему целуйся и обнимайся. Тётя Света лучшая швея в Москве и остальном Советском Союзе. Она тебе несколько платьев модных красивых сошьёт и трусы кружевные, как в Европах. Зачем драться?! Ай!

Вовка осмотрел поле боя и подошёл поближе к Степаниде Гавриловне, чтобы не кричать.

– Тётя Стеша, эта женщина пару дней у нас поживёт, пока мы её не устроим. Она будет тихо сидеть, как мышь под веником.

Кивнула молча. Хотела было уйти, но потом обернулась:

– С дороги же, мыться надо и обедать по-человечьи.

– Вот и займитесь.