Vox Humana: Собрание стихотворений

Когда на выспренные стены
Прозрачная спадает тишь, –
Ты – снова ты, мой город тленный,
И раковиной ты шумишь.

Дрожат твои пустые створки –

Надломленный веками щит…
Пускай витийствующий Горький
О братстве вычурно кричит:

Мы не приветим, не приемлем,

Своими мы не ощутим
Ни их размеренные земли –
В веках мертворожденный Рим, –

Ни сон, который смутно снится

Слепцам на скифском берегу,
Где Русь – высокая волчица –
Легла. И стонет на снегу.

1929, 1930

III

«Лепным прибоем, пеной в просинь…»

Лепным прибоем, пеной в просинь
На площадь вылетел дворец –
И дивной арки Карло России
Над нами тяжкий был венец.

Под ветром выстывало тело,

Нет, не по-прежнему, не так…
И мостик Певческой Капеллы
Двойной и гулкий принял шаг.

… А по ночам, лицом в подушку,

Мой друг, мне можно вспоминать:
Здесь Блок бродил, здесь умер Пушкин,
Здесь мы не встретимся опять.

1932

«Еще не выбелен весной…»

Еще не выбелен весной
Наш вечер. Льды не тонут.
Здесь всё воспето было мной,
И только Петр – не тронут.

Меня учила с детства мать,

Тому назад, когда-то,
В молчаньи подолгу стоять
Под аркою Сената.

Да, здесь, где был, сквозь лед, огонь

И воду – век распорот,
Поставлен миру на ладонь
Наш неизбывный город.

1932

«Отдай обратно мне мои слова…»

Отдай обратно мне мои слова.
Зачем Тебе высокий строй и нежность? –
Для нас двоих была тогда Нева
Такой большой, прославленной и снежной.

Со мною дни нещадно сводят счет,

Всё тяжелей в висках биенье крови.
Как дивно мне, что так очерчен рот
И так легки мальчишеские брови.

Когда-нибудь, измучившись сперва,

Когда в борьбе Твои ослабнут силы,
Я с губ Твоих сниму все те слова,
Которых я Тебе не говорила.

1932

«Какое солнце встало, озарив…»

Какое солнце встало, озарив
Твой город, теплый, словно стенки горна:
Кроваво-красным кажется мне шрифт
В разлете книг, хотя он – просто черный.

Смотри, чтоб то, что начато Невой,

Не обернулось Зимнею Канавкой.
Мне лучше быть не женщиной живой,
А так, двухцветной книжною заставкой:

Чтоб покрывался пылью легкий дом,

Не стали дни ни лучше, ни тревожней,
Чтоб наугад, когда-нибудь, потом,
Меня открыл рассеянный художник –

И удивился тихо, про себя,

Что верен штрих и линия не смыта,
Что, вчерчена, стою навеки я
В больших квадратах невского гранита.

1932

«На берега Твоей Невы…»

На берега Твоей Невы
Ложится снег, сухой и белый,
И дрогнут каменные львы,
Слегка распластывая тело.

И сердце, в легкую игру

Входя, как пар летит на иней,
Как львиный камень на ветру
Оно, распластанное, стынет.

1933

ПАВЛОВСК