Воздаяние Судьбы

Едва тёмная влага проникла меж сморщенных губ, как глаз старухи закрылся, и в лице умершей отразилась тишина.

— Кримхильда, ты оставила меня… — прошептала ведьма.

Вероника деликатно помалкивала — не время сейчас приставать с требованиями, чтобы её немедленно отправили обратно, потому что и так предельно ясно, что это снова шуточки полтергейста. Но то, что произошло далее, заставило Веронику на некоторое время забыть и о своём раздражении, и о требованиях, которые она собиралась предъявить ведьме.

Лицо умершей вдруг стало преображаться — оно разглаживалось и молодело на глазах — кожа приобрела безупречную гладкость и свежий цвет, брови выгнулись ровными дугами над закрытыми глазами. И вот под чёрным балахоном уже лежала молодая женщина.

— Как вам это зрелище? — неожиданно спросила ведьма своим резким голосом, отчего Вероника вздрогнула и невольно подняла глаза. Оттого и не заметила, как умершая поднялась.

Кривельда, или Кримхидьда, стояла на земле, ничего вокруг не замечая. Её глаза удивительного голубого цвета смотрели на луну. Белая рука потянулась к капюшону и скинула его, плащ соскользнул и открыл золотые волны прекрасных длинных волос. Открылось богато расшитое платье. Женщина была такой необыкновенной красоты, про какую раньше слагали песни и поэмы.

— Это ты, Брунгильда?! — вскрикнула она, словно очнувшись от сна, белая рука её невольно потянулась к шее, где более не было уродующего её шрама. Вокруг её фигуры словно серебрился воздух — лёгкая дымка охвативала женщину.

— Да, это я, сестра моя. — дрогнувшим голосом отвечала ведьма.

— Прости меня, Брунгильда! — зарыдала золотоволосая. — Прости предательство, прости мне мою зависть! Прости мне гибель Нибелунгов!

— Прости и ты меня, сестра. — отвечала та со слезами. — Прости мне смерть Зигфрида! Ночь прощения, Кримхильда! Сегодня мы прощаемся с тобой!

Вероника ничего не понимала, но возвышенность происходящего коснулась и её. Директриса почувствовала смущение — настолько сильная волна горя и печали шла от обеих женщин.

— Иди, Кримхильда, — глотая слёзы, заговорила валькирия. — Он ждёт тебя.

Она подняла вверх руки и развела их в стороны. От этого движения заколебался и задрожал не только воздух над горой, но и само пространство начало преображаться. От вытоптанного пятачка на вершине горы стала простираться далеко вперёд мятущаяся травами равнина. Вдали засияла под луной река, по берегам которой могучим строем стояли многовековые сосны. По водной глади беззвучно скользила ладья с высоким носом. Она приближалась, и стало видно, что нос её вырезан в виде драконьей головы — он гордо плыл над лунной рекой. Ряды вёсел вздымались и опускались в такт, отчего казалось, что это крылья, и дракон сейчас взлетит.

На носу ладьи стояла высокая фигура в длинном плаще, и ночной ветер развевал светлые волосы этого человека. Хотя и был он далеко, заворожённой Веронике подумалось, что должен быть он необыкновенно хорош собой.

Кримхильда шла к берегу реки. Ладья причалила, и они встретились.

— Всё. — сказала валькирия.

Видение задрожало и рассеялось. На вершине горы остались только Брунгильда и её гостья из другого мира.

— Куда она ушла? — в потрясении спросила Вероника.

— В Валгаллу. — ответила та, которая была Фифендрой, а нынче назвалась Брунгильдой. — Они соединились. Счёт закрыт.

Глаза Вероники невольно обратились к тому месту, где только что была умершая старуха, и директриса содрогнулась: тело покойной тихо распадалось, превращаясь в сухой прах, и тот, похожий на печную золу, стал медленно уходить в землю.

"Не пора ли поговорить о возвращении?" — размышляла Вероника, подумывая, как бы подступиться к неуступчивой карге.

— Где наш стаканчик? — спросила колдунья. — Вы, кажется, так и не выпили? Догадываюсь, кто своровал из моего котла волшебное вино. То-то мне показалось, что какой-то лысый молодец в нездешнем костюмчике шатался у моего дуба.

— Полненький такой? — встрепенулась Вероника, по описанию признавая подлеца-магистра.

— Он самый. — подтвердила ведьма.

— Этот мерзавец обманул меня. — мрачно ответила директриса.

— Это точно. — согласилась ведьма. — Только ошибаетесь, это уже совсем не тот мерзавец. Тот мерзавец сам крупно накололся — его сделка совсем не так выгодна, как он думал. Фактически он сдал своё тело в аренду навсегда под самые мошеннические проценты. Теперь в его теле обитает демон, именно он украл у меня зелье.

Вероника вдруг осознала, в каком же скверном положении она очутилась. Как выбираться? Как торговаться со старухой? А та подошла к котлу и заглянула в него. Сосуд был пуст, и ведьма с явным сожалением оставила его.

— Знаете, Вероника Марковна, — сказала она примирительным тоном. — Не хочется мне нынче препираться с вами и спорить о педагогике. — Наши с вами пути расходятся и навсегда. Портал между вашим и нашим миром закрывается навсегда и я не думаю, чтобы у нас была причина когда-либо снова искать встречи. Но, сегодня вы попали ко мне в гости, а гостеприимство на Селембрис свято, тем более в такую ночь. В Вальпургиеву ночь.