Воздаяние Судьбы

Толпа была в восторге — все кинулись хлебать дармовое угощение, хотя держатель балагана и пытался сделать на этом последнем фокусе нового артиста выручку.

Лён раскланялся и собрался уйти, чтобы получить плату.

— Эй, а я ведь его знаю! — крикнул кто-то из толпы. — Он из женихов!

У самого помоста торчали царские стражники — они заняли самые лучшие места и больше всех успели познакомиться с вином. Разгорячённые весельем, выпивкой и собственной властью, солдаты полезли на помост, чтобы схватить артиста. Но, Лён скользнул в фургон за занавески, выскочил с другой стороны и налетел на старого цыгана.

— Плати давай. — сказал он торопливо.

— Как платить?! — заупрямился тот. — Тебя стражники ловят. Мне теперь ответ держать. Испортил ты мне дело!

— Плати давай! — разозлился Лён. Он торопился скрыться от царских слуг, понимая, что был неосторожен. Надо было хотя бы маску надеть!

— Иди ты… — бросил цыган, падая на землю и ловко закатываясь под фургон. А с обеих сторон уже, выставив перед собой топорики, бежали стражники в красных долгополых кафтанах. Его брали в клещи.

Они уже предвкушали потеху. Ничем особенным этот человек виновен не был, но хмель в крови и многодневное веселье побуждали к безрассудству и озорству. Умаявшись целыми днями шататься среди торгующих, навещать весёлые палатки и всяческие народные забавы, устав вымогать деньги у балаганщиков, которые беспрекословно подчинялись при виде красного кафтана, они искали новых впечатлений. Вот это как раз тот случай, когда можно было позабавиться от души. Стражники уже предвкушали удовольствие: посмотрим, как господин артист справится с такой реальной вещью, как стальной топорик — это вам не ловкость пальцев!

Стражники уже не бежали, а просто подходили — шестеро пьяных вооружённых людей с сытыми маслеными рожами. Человек, которого они взяли в круг, оглянулся, но бежать некуда — за спиной фургоны, из-под которых скалились в ожидании потехи продувные смуглые физиономии, а спереди на него смотрели острые наконечники на навершиях топориков.

Внезапно резко дунул ветер — откуда он взялся среди ясного солнечного дня даже непонятно. Потом с неба обрушился на землю воздушный поток такой плотности, что вздул с земли тучу пыли. Эта пыль закружилась в бешеном вихре вокруг стоящего в неподвижности человека. Потом широкая воронка разделилась на несколько отдельных воющих вихрей, и они пошли вразнос, подхватывая стражников, подбрасывая их в воздух, быстро переворачивая их и раскидывая далеко по сторонам.

Фургоны задрожали, когда серый поток грязи и мусора дунул под их днищами. Порывом урагана сорвало парусину и пошло швырять во все стороны жалкие цыганские пожитки. Люди покатились по земле, крича от ужаса, а повозки стали крениться набок и упали одна за другой. Никто уже не видел, как из центра урагана взлетела к небу крупная сова.

Переполох на площади. Все носятся, орут, прилавки падают, люди валятся, товары разлетелись. Всеобщее столпотворение. Поэтому некому было особенно смотреть, как в стороне, у каменной стены дома, села на землю белая сова и тут же превратилась в человека.

Лён изумлённо смотрел на то, что сам и натворил. Он не собирался делать ничего подобного — просто в какой-то момент почувствовал ярость. Эти шестеро мордоворотов ему напомнили банду Мордатого — те же ужимки и прыжки. Лён только смутно помнил, что в тот момент он был зол и на обманщика-цыгана, и на эту наглую свору, которая беззастенчиво пользуется своим, так сказать, служебным положением. И вдруг его пальцы словно ухватили ветер, он машинально, не отдавая себе отчёта, швырнул этот плотный поток в наступающих. А в следующий момент ему казалось, что ураганные вихри есть продолжение его рук, что он сам есть ветер. Его вдруг словно разделило с этой алчной человеческой суетой — они стали ему так противны! Мгновенная ярость и желание снести этот отвратительный муравейник, хотя лишь час назад он думал, что ему здесь нравится. Теперь делать уже нечего: самое лучшее — тихонько испариться.

Он огляделся в поисках товарища и увидел, что Долбера уже утаскивают с площади. Его стащили с лошади другие красные кафтаны, связали ему руки и уводят, а следом двое верхом на Сивке и Каурке сопровождают эту процессию. Лён хотел броситься вслед, но тут его повалила бегущая толпа.

Глава 7. Снова во дворце

— Мне нужен мой друг. — безапелляционно заявил неважно одетый молодец, подходя к узорчатым створкам ворот в царский дворец.

— Что? — оторвался от игры в щелчки один из стражников.

— Моего товарища схватили ваши люди. — пояснил пришелец. — Я думаю, его должны привести куда-то сюда.

— За что взяли? — поинтересовался второй.

— Я не знаю.

— Поди узнай. — ответили ему государевы слуги и снова занялись игрой.

— Где я могу узнать? — продолжал спрашивать нахальный тип.

— А наше что за дело?

Оборванец отошёл в сторону, подумал не более минуты, потом снова подошёл. Стражникам он уже начал надоедать и они, переглянувшись, взяли топорики наизготовку, но на бродягу это не произвело должного эффекта.