Воздастся каждому

Он прошел к окну, задумчиво прошелся пальцами по небритому подбородку, нащупал и вытащил из жилетного кармана тоненький листок золотистой фольги, который изъял из часов мертвеца. Аккуратно раскрыв его, стал читать равнодушные строки последней воли Августа Мероултона:

«18 января 1938 г.

Это последняя воля и завещание Августа Мероултона, составленное в Челси Найтбридж, Лондон.

Находясь в здравом уме и твердой памяти я аннулирую все предыдущие завещания.

Я оставляю все, чем я владею, в любой форме и содержании моей падчерице Цинтии Марион Тревиньон, которая сменила фамилию по требованию своей матери — моей последней жены — и моему на Мероултон. Свидетели по данному завещанию не требуются, так как о его существовании (но не содержании) известно моему поверенному Герберту Артуру Фердинанду Гезелингу, 467 Линкольн Инн Плейс, и моим племянникам: Уильяму, Беллами, Полу и Джереми Мероултонам, которые были названы наследниками по моему предыдущему завещанию, ныне аннулированному».

Подпись — «Август Мероултон» была нацарапана под текстом.

Кэллаген прочитал документ дважды, положил бумагу обратно в карман и задумался, глядя в окно. Потом вернулся к столу, придвинул к себе телефон, набрал номер Дарки и услышал сонное:

— Алло?

— Дарки, ты доставил письмо Эффи Перкинс? Молодец. Теперь слушай, что я скажу: сделай все точно и без ошибок. Вели Фреду пойти в мою контору на Ченсери-Лейн. Ключ под половиком. Пусть остается там и отвечает на звонки. Мистер Кэллаген отбыл в Эдинбург по делу и вернется в следующем месяце. Уловил?

— Дальше. Собери всю информацию, какую только сможешь, обо всех Мероултонах. Пошевели мозгами и разузнай побольше. Я хочу знать, как эти типы живут. Похоже, все они остались без гроша. Нужно узнать, где они добывают деньги. Проверь их связи с женщинами. Кто их приятельницы, где они живут, что они из себя представляют, как у них с деньгами. Понял? Отлично. И ещё одно: замужем ли они.

— Теперь о самом важном: возможно, один из этих типов: Беллами, Пол, Персиваль или Джереми — пользуется особо дурной репутацией. Так вот. Если один из них действительно подонок, о нем все нужно выяснить особо. Раскопай все интересное. Выясни, не было ли угроз или насилия. Желательно иметь информацию такого рода: может ли он совершить убийство под настроение. Понял? Когда что-нибудь раздобудешь, сообщи и встретимся в «Лайонс» на Шафтсбери-авеню. До встречи.

Он повесил трубку, закурил и несколько минут ходил по комнате, затем снова схватился за телефон и позвонил Цинтии Мероултон.

Трубку взяла служанка. Кэллаген представился. Служанка передала трубку, и на связь вышла Цинтия.

— Как вы находите сегодняшнее утро? Прелестно видеть солнце в январе, верно? Теперь соблаговолите выслушать меня внимательно! И если хотите избежать неприятностей, выполняйте без возражений. Итак, уложите чемоданы, как если бы вы собрались в дорогу. Понятно? Скажите служанке, что собираетесь уехать на неделю-другую, прикажите ей взять такси и отвезти вещи в камеру хранения на вокзал, а вам доставить квитанцию. Вернувшись, она должна застать вас уже одетой для поездки. Все это займет около получаса, так что вы будете готовы выйти из дому в 10.30.

— Вы выходите, идете по Виктория-стрит, пока не дойдете до «Таймс Фернишинг Компани». Там на улице вас будет ждать парень ростом пять футов пять дюймов, в котелке, с пенковой трубкой. Зовут его Генри Кельс. Отдайте ему багажную квитанцию, но ни о чем не спрашивайте.

— Затем возьмете такси и поедете в Кенсингтон, к «Дельфин Корт Апартментс». Там снимете меблированную комнату на две недели. Понятно? Я присмотрю, чтобы ваш багаж доставили к полудню. Это все несложно, верно?

— Как будто, — голос её звучал устало. — Но слишком смахивает на мелодраму. Это действительно необходимо?

— Или вы делаете это, или я ставлю четыре к шести, что к вечеру вы будете в Брикстонской тюрьме, — любезно откликнулся Кэллаген.

На миг повисла тишина. Потом последовал вопрос:

— Вы говорили с Вилли Мероултоном? Он в курсе ваших планов? Он это одобряет?

Кэллаген усмехнулся и без запинки соврал:

— Безусловно. Мистер Мероултон сказал, что вы должны меня слушаться.

— Очень хорошо. Я буду делать то, что вы хотите.

Кэллаген чувствовал, что ей не слишком нравится, но находил эту мысль весьма забавной.