Воздастся каждому

— Это было бы очень похоже на мистера Кэллагена: запустив свои жадные пальцы в её кошелек, выжать из Цинтии все до последнего пенни. Затем, исчерпав все возможности с ней, прийти сюда. Между прочим, почему вы пришли ко мне? Почему не направились к Персивалю, Беллами или Полу? Почему я удостоился этой чести?

— Ну, это очевидно. У Персиваля — ни гроша. Из него ничего не выжмешь, кроме жалких крох, которые он получает от Беллами. Тот тоже пуст. Я получил его последние двести фунтов, — задумчиво перечислял Кэллаген, к своему удовольствию заметив, как Майола с Джереми переглянулись. — Беллами заплатил мне двести фунтов, чтобы избежать ареста, и неудачно: я просто ничего не мог поделать.

Он затянулся и бросил окурок.

— Что касается Пола, с ним я ещё не встречался. И не вижу нужды. У Пола тоже наверняка нет денег, зато у вас есть… или вы можете довольно быстро их добыть… Скажем, обработать простофиль, которых здесь куры не клюют. Так мне сказали.

Он достал новую пачку сигарет.

Джереми поднял руку.

— Будь я на вашем месте, мистер Кэллаген, я бы не стал закуривать. По крайней мере сейчас.

Сигару он швырнул в камин.

— Полагаю, пришло время поговорить без обиняков. Я думаю, вы лжец, Кэллаген. Наглый лжец. Я выслушал сегодня больше оскорблений, чем доводилось когда-либо прежде. Но пока что сдерживался, решая, что же предпринять.

Я собираюсь дать вам совет, и если вы умный человек, вы им воспользуетесь. Я уверен, что вы и есть Сэмми Шейк. А если нет, то знаете, кто он, где он, и где прячет завещание. Я не намерен платить вам ни 500 фунтов, ни 500 пенсов, пока на этот счет есть хоть малейшие сомнения. Я доходчиво излагаю?

— Я все понял, — ухмыльнулся Кэллаген. — Вы мне не нравитесь, и мне не нравится ваша помощница. Я думаю — вы пара отпетых мошенников. Но если вы считаете, что можете меня запугать, придется повторить все сначала. Я сделал предложение. Вы вольны принять его или нет, как вам, черт побери, угодно. И меня не особенно заботит, примете вы его или нет. Возможно, я уже выяснил все, что хотел.

Джереми улыбнулся Майоле. Это была зловещая улыбка. Ее глаза понимающе вспыхнули. Он нажал кнопку звонка. Майола встала и сладко улыбнулась Кэллагену.

— Пожалуй, мне пора. Кое-что нужно сделать. Уже так поздно! Прощайте, мистер Кэллаген. На вашем месте я бы прислушалась к убедительным аргументам. Еще не поздно!

Она открыла дверь, и в это время из-за шторы в противоположном конце комнаты появились трое громил, похоже, бывших боксеров.

Кэллаген внимательно оглядел их с ног до головы и постарался запомнить лица. На будущее.

Майола закрыла за собой дверь. Трое громил остановились около стола, выжидающе глядя на Джереми. Тот сказал:

— Итак, Кэллаген, очень скоро мы узнаем, где завещание. Но вам бы лучше избежать массы неприятностей и рассказать это сейчас.

Кэллаген, продолжая ухмыляться, откинулся на спинку стула и расслабился.

— Я не знаю Сэмми Шейка, кто он такой и где скрывается. А даже если бы знал, то пальцем бы не шевельнул меньше чем за 500 фунтов. Так что будем делать?

Джереми полез в карман, достал портсигар, выбрал сигарету, закурил и отшвырнул спичку. Затем кивнул одному из парней.

— Отделайте его как следует. Сам напросился.

Джереми вернулся в комнату с чашкой кофе.

Кэллаген лежал в углу, упершись головой в панель. Тонкий ручеек крови стекал из носа на пол. Глаза заплыли, лицо в ссадинах, костяшки пальцев содраны. Похоже, челюсть свернута на сторону. Но все это Кэллагена не волновало — он был без сознания.

Джереми остановился у камина и пригубил кофе. Потом взглянул на самого высокого из трех громил. Тот помахивал куском резинового шланга, заляпанного кровью.

— Заговорил?

Здоровяк криво ухмыльнулся.

— Ни слова. Ни черта. Как мы его ни обрабатывали, он не издал ни звука. Только все время скалился на нас. Продолжать опасно — как бы не отдал концы. Так что я велел оставить его в покое.

Джереми кивнул и ткнул пальцем.

— У него выбита челюсть. Лучше бы её вправить.

Один из парней просунул руку под голову детектива, приподнял его и прислонил к дубовой панели. Потом нагнулся, опытным взглядом смерил дистанцию и взмахнул правой.

Когда кость стала в гнездо, раздался громкий щелчок.

— Посадите его в кресло и дайте воды, — спокойно приказал Джереми. — И немного бренди. Он крепче, чем я думал.

В его голосе звучало едва не восхищение.

Плотный туман в глазах Кэллагена начал развеиваться. Он лежал в кресле, голову подпирала высокая спинка, сознание постепенно возвращалось.

Когда он попытался открыть один глаз, свет почти ослепил его и он предпочел его закрыть.

Все тело Кэллаген ощущал как одну большую рану. Правая рука ободрана, в пальцах левой пульсировала безумная боль.

Он начал вспоминать события, но лежал абсолютно неподвижно, медленно приходя в чувство, пытаясь оценить ситуацию, не обращая внимания на сотни иголок, коловших все тело.

Кто-то поднес ко рту стакан. Почувствовав ожог от бренди, льющегося по сухому языку в запекшееся горло, он стал жадно ловить воздух, но спиртное помогло. Он вспомнил Джереми, и изувеченные губы сжались.