Читаем Воздействие духовных существ в человеке полностью

В последних докладах нас занимало главным образом наличие всевозможных духовных существ, которые находятся, так сказать, между окружающими нас чувственно-физическими царствами природы. В частности, в последнем докладе мы видели, что в тех местах, где соприкасаются существа различных царств природы, где растение льнет к камню, как это бывает в источнике, где простой камень льнет к металлу, как это бывает во всевозможных горных породах, а также где возникает такая близость между пчелой и цветком — там везде развиваются силы, вовлекающие в земное бытие тех существ, которых мы называли элементарными существами. И в связи с этими элементарными существами нас занимало то явление, которое мы называли отмежеванием известных существ от их великого целого. Мы видели, что, например, те существа, которых в духовной науке мы называем саламандрами, происходят отчасти благодаря отмежеванию частей животных групповых душ, которые, так сказать, осмелились слишком далеко зайти в наш физический мир и не могли уже найти обратного пути, чтобы после распадения тела животного снова соединиться в групповой душе данного животного вида. Ибо мы знаем, что в правильном развитии нашей жизни существа нашей Земли, существа животного царства, растительного царства и минерального царства имеют, если можно так назвать, свою «Я-душу» — имеют, собственно говоря, такую же, как человек, Я-душу, которая отличается от человеческой только тем, что Я-души других существ пребывают в других мирах. Мы знаем, что человек является в нашем цикле развития тем существом, которое имеет индивидуальное Я здесь на физическом плане, по крайней мере, во время дневного бодрствования. Мы знаем далее, что те существа, которых мы называем животными, находятся в таком положении, что, говоря в общих чертах, одной породы животные имеют одну групповую душу или одно групповое Я, и что эти групповые Я находятся в так называемом астральном мире; мы знаем далее, что те существа, которых мы называем растениями, имеют только сознание сна без грез, но что они имеют групповые Я, которые обитают в нижних частях деваханического мира; и что, наконец, камни имеют свои групповые души в верхних частях деваханического мира. Тот человек, который ясновидяще движется в этих мирах, в астральном и деваханическом мире, общается там известным образом с групповыми душами животных, с душами растений и с душами минералов, подобно тому, как здесь в физическом мире во время дневного бодрствования он общается с человеческими душами или с человеческими Я.

Но мы должны уяснить себе, что еще и в других отношениях человек является существом весьма сложным и составным, сложность которого мы достаточно уже обсуждали в наших лекциях. Но он будет являться для нас все более и более сложным, чем дальше мы будем углубляться в его связь с великими космическими фактами. Чтобы понять, что этот человек не есть то совсем простое существо, каким он может казаться при наивном способе рассмотрения, достаточно только вспомнить, что ночью, от засыпания до пробуждения, человек современного цикла развития есть совсем другое существо, чем днем. В постели лежит его физическое тело и тело эфирное; его Я и астральное тело выходят и поднимаются вверх. Рассмотрим то и другое, сначала физическое и эфирное тела. Они лежат здесь и имеют, если мы оставим в стороне переходное состояние сна с грезами, то сознание, которое мы называем сознанием сна без грез, не заполненное никаким содержанием, никаким восприятием. Но и то, что вышло из физического и эфирного тел, Я и астральное тело, у человека в современном цикле развития также имеет сознание сна без грез, без сновидений. Сознание, которое имеет здесь в физическом мире расстилающийся растительный покров, это сознание имеет спящий человек как в тех частях, которые остаются здесь в физическом мире, так и в тех частях, которые во время сна находятся в астральном мире. Теперь мы должны несколько остановиться на этих двух отдельных частях спящего человека.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука