Воздействие полуночи (ЛП)

Он встал, капюшон позволял видеть его ноги на снежной земле. Ледяные кристаллы промочили его носки за два шага. Ладонь оставалась на его руке, он покачивался на узкой выкопанной дороге. Путь от дороги был коротким, и Джона втолкнули в дверь. Из-под капюшона он видел потертые доски под ногами.

– Я развел огонь в печке.

Джон слушал указания. Непослушание всегда заканчивалось плохо.

– Дрова на крыльце. Вокруг на многие километры ничего нет. Кричи, сколько хочешь. Никто не услышит. Устроишь здесь пожар – сгоришь с этим местом.

Наручники были сняты. Джон потер запястья, а оковы прикрепили к его лодыжке, как в старом доме. Джон услышал звон цепи, которую тянули по полу.

– Досчитай до ста, потом снимешь капюшон. Иначе я перережу тебе горло.

Дверь хлопнула. Загудел двигатель, а потом утих.

Но Джон слушался. Через сто секунд он поднял капюшон.

Он стоял в домике из одной комнаты. Жар доносился из железной печки в углу. Цепь от его лодыжки была прикреплена к полу. Джон огляделся. Длины цепи хватало, чтобы он мог дойти до крыльца и взять бревна, пройти на два шага за заднюю дверь. В комнате была только металлическая миска и пластиковый стакан. Ни ножей. Ни открывалки. Не было даже кровати, только спальный мешок на полу. Бревна у двери были высотой до пояса. Его похититель оставил обычное количество протеиновых батончиков и воды в бутылках.

Искра надежды появилась в груди Джона. Он мог растопить снег и пить. Без испорченной воды он сможет думать. Если батончики не были отравлены. Он потерпит без них какое-то время, посмотрит, прояснится ли голова.

Он подтянул спальный мешок к печке и протянул мокрые ноги к теплу. Его мозг все еще был как каша. Завтра он сможет понять, как уйти отсюда. То, что его переместили в такое уединенное место, было плохим знаком. Что-то произойдет.

И Джон знал: это будет что-то плохое.

* * *

Он посмотрел на маленькое прямоугольное окно высоко под потолком. Небо светлело на рассвете. Завтра в полночь он встретит зимнее солнцестояние тремя смертями. Когда солнце поднимется в самый темный день, три человека переродятся.

Он вытащил ящик с полок и опустил на рабочий стол. Сообщник-англичанин прислал ему особый заказ. Он осторожно вытащил ветки из белой бумажной обертки. Белая ягода упала с зелени и покатилась по полу.

Свежая омела. Срезанная с большого дуба священником-друидом золотым серпом на шестой день новой луны.

Он стал раскладывать церемониальные предметы на столе рядом с омелой.

Головешка от прошлогоднего Йоля, а еще кусок дуба, который он выбрал для грядущей церемонии. Он сжал амулет, висящий на шее. Мелкий флакон с пеплом прошлогоднего костра – с силой перерождения солнца.

Два галлона крови лося в пластиковых бутылках от молока в сухом льду в сумке-холодильнике.

Крепкая веревка.

Три тонкие кожаные удавки.

Его болин, нож, похожий на серп, был только недавно заточен.

Только трех вещей не хватало: мальчишку он уже переправил ночью к домику возле поляны, женщина сбежала, и нужна была еще одна жертва.

Кого выбрать? Того, по кому не будут скучать сразу. Того, чье исчезновение будет легко объяснить.

Ответ пришел к нему с резкой вспышкой божественного озарения.

Один из проблемных подростков из Центра молодежи подойдет. Некоторые в прошлом убегали.

Идеально.

Все выстраивалось идеально.

Знак от богов, что он был на верном пути к искуплению.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Я позвоню позже. – Рид смотрел, как Скотт берет мешок булочек и бутылку апельсинового сока с заднего сидения. Дороги в город были расчищены и посыпаны солью.

– Ты пробудешь здесь все утро?

– Ага. Мама Брендона работает на утренней смене в кафе. Он должен оставаться с братьями. – Дыхание Скотта вырывалось облаками в утреннем холоде.

– Сообщи, если вам будет куда-нибудь нужно, – сказал Рид.

– Хорошо, – Скотт выпрыгнул из машины. Он замер у пассажирского окна. Джейн опустила стекло. – Был рад знакомству, Джейн. Удачи.

– Спасибо, Скотт. И тебе. – Джейн склонилась и быстро обняла его.

Помахав, Скотт пошел по вырытой дорожке к входной двери домика. Солнце поднималось из-за деревьев за кладбищем. Только самые высокие надгробия выглядывали из сугробов.

С хрустом льда под шинами Рид выехал на улицу. Джейн прижалась головой к окну.

Рид сделал глоток горячего кофе из походной кружки и подавил вину. Он доставит Джейн к Хью и убедится, что все хорошо, а потом оставит ее там. Он будет скучать, но она будет жить своей жизнью. У нее была любящая её семья. Ее братья проследят, чтобы подонок в Филадельфии не тронул ее.

От одной мысли, что ее обидчик ходит по улицам, все внутри Рида пылало. Он видел многих хищников. То, что Рид хорошо устроился в реальности, не помогало справиться с правдой. Женщина, как Джейн, не должна была бояться из-за мерзавца на свободе. Ни одна женщина не должна была. Но Джейн была особенной.

Для него.

Блин. Как это произошло?