Воздух, которым он дышит

Она даже сфотографировалась с пером, чтобы добавить фото в альбом с фотографиями на страничку «с папой».

– Я уверена, он знает, где нас искать, милая.

– Да, – согласилась она, – он нас точно найдет!

Деревья здесь зеленее, чем я помнила, а маленькие магазины в центре Мидоус-Крик уже украшены белым, синим и красным к торжеству. Американский флаг миссис Фредерик развевается на ветру, она выставляет патриотически окрашенные розы в цветочных горшках и расцветает от гордости, когда отступает назад, чтобы полюбоваться домом.

На одном светофоре мы застреваем почти на десять минут. За это время я успеваю взять себя в руки и отогнать мысли о Стивене. Как только светофор переключается, я нажимаю на педаль газа, желая только одного – игнорировать тени прошлого и поскорее попасть домой. Когда машина вылетает вниз по улице, краем глаза я замечаю, как к нам бросается собака. Я быстро нажимаю на тормоз – старая машина икает, вздрагивает и замолкает, остановившись. В эту же секунду я слышу громкий визг.

Сердце колотится в горле, мешая сделать вдох, пока я паркуюсь. Эмма спрашивает, что происходит, но у меня нет времени на объяснения. Оставив дверцу открытой, я бросаюсь к собаке, а с другой стороны улицы ко мне уже бежит мужчина. Он смотрит на меня широко открытыми глазами, и его неприкрытая ярость прошивает меня насквозь – из этих серо-голубых глаз. Обычно голубые глаза несут тепло и усиливают симпатию, располагая к человеку, но только не эти. Его взгляд яростно напряжен, как и вся поза. Ледяной и жесткий.

В глубине радужных оболочек незнакомца плещется бирюза, но взгляд окутывает черное серебро. Его глаза словно темное небо перед грозой.

Эти глаза так знакомы мне. Я его знаю? Я могу поклясться, что видела этот взгляд раньше. Он в ужасе и ярости смотрит на своего пса, который по-прежнему недвижимо лежит. Вокруг шеи незнакомца – огромные наушники, присоединенные к плееру в заднем кармане.

Он одет в спортивный костюм. Белая футболка с длинными рукавами обтягивает мускулистые руки, черные шорты демонстрируют стройные ноги, а на лбу блестит испарина. Скорее всего, он вышел на пробежку с собакой и не удержал ее на поводке. Но почему он босиком? Впрочем, это не имеет значения. Его собака в порядке?

Мне нужно быть внимательнее!

– Мне так жаль, я не увидела… – бормочу я, но мужчина резко прерывает мои слова, будто они оскорбляют его.

– Какого хрена?! Ты издеваешься?! – орет он, и голос заставляет меня вздрогнуть. Он поднимает собаку на руки, прижимая к себе бережно, как ребенка.

Вот так мы и стоим. Он резко оборачивается вокруг себя, словно ищет взглядом машину или прохожего.

– Позвольте мне отвезти вас к ветеринару, – говорю я, чувствуя, как внутри все дрожит при взгляде на собаку в его руках. Я знаю, что он разозлен, но когда человек в панике, сложно винить его за такое поведение. Он не отвечает, а я вижу сомнение в его глазах. Его лицо обрамлено неаккуратной густой, темной бородой, рот скрыт где-то в ней, и поэтому все, на что я полагаюсь в разговоре с ним, – его глаза.

– Пожалуйста! – умоляю я. – Отсюда долго пешком.

Он кивает один только раз.

Я запрыгиваю в машину и завожу мотор.

– Что произошло? – спрашивает Эмма.

– Мы просто повезем собачку к врачу, чтобы он сказал, что с ней все хорошо, – и мне хочется верить, что я не вру дочери.

До ближайшей круглосуточной ветеринарной клиники около 20 минут на автомобиле, но машина едет не так быстро, как хотелось бы.

– Поверни налево, на Коблер-стрит, – приказывает он.

– По Харпер-авеню будет быстрее, – спорю я.

Он раздраженно хмыкает:

– Если не знаешь точно, какого черта говоришь? Поезжай через Коблер-стрит!

Я выдыхаю:

– Я умею водить!

– Ты? А я вот думаю, что твое умение водить является причиной того, что мы сидим здесь.

Я была в пяти секундах от решения выкинуть его из кабины, но скуление собаки стало единственной причиной, по которой я этого не делаю.

– Я вроде как извинилась.

– И чем это поможет моей собаке?

Мудак.

– Коблер-стрит – это следующий поворот направо, – говорит он.

– Харпер-авеню – через один поворот направо.

– Ты не поедешь по Харпер.

О! Да я теперь поеду только по Харпер лишь для того, чтобы этот парень обделался от злости. Кого он из себя возомнил?

Я повернула на Харпер.

– Просто, блин, поверить не могу, – стонет он.

Его раздражение вызывает во мне слабую торжествующую улыбку, но ровно до того момента, как я вижу зону строительства и запрещающие знаки.

– Ты всегда такая упертая?

– А ты… всегда… ты… – я заикаюсь, потому что в отличие от некоторых не привыкла спорить с людьми. Тут же стопорюсь, как ребенок, у которого мысли не успевают вовремя сформироваться в голове. Я и правда неуклюжа в спорах, умная мысль всегда приходит спустя три дня после ссоры.

– Ты всегда… всегда…

– Всегда что? Ну, выкладывай, используй свой речевой аппарат, – издевается он.

Я поворачиваю руль, направляясь к Коблер-стрит.

– Ты всегда…