Воздух, которым он дышит

– Мама! Мама! Смотри! – сказала Эмма, держа камеру в одной руке и два белых перышка в другой.

– Ты должна спать, милая.

Она попросила:

– Я знаю, мама, но послушай! Два белых пера!

– Ох, похоже, папа тебе дарит несколько поцелуев, – сказала я.

Она покачала головой.

– Нет, мама, это не от папочки. – Эмма подошла к Тристану и протянула ему перья. – Это от семьи Тристана.

– Для меня? – неуверенно спросил он.

Она кивнула и прошептала:

– Это означает, что они любят тебя.

Эмма протянула мне камеру.

– Сейчас же сфотографируй. Мама, сделай его фото! – приказала она. Мы подчинились.

Когда снимок напечатался, она протянула его Тристану. Он поблагодарил.

– Ладно, пора спать. Как насчет того, чтобы я почитала тебе книжку, пока ты не уснешь? – спросила я.

– А Тристан может почитать мне? – спросила она, зевая.

Я посмотрела на него вопросительно. Он кивнул, поднимаясь с пола.

– Ну конечно могу. Что мы будем читать? – спросил он, поднимая мою уставшую девочку на руки.

– «Кот в шляпе», – ответила Эмма, – но ты должен прочитать ее, как зомби.

Он улыбался, когда нес ее по коридору, и сказал:

– Так это же один из моих любимых способов чтения.

У спальни Эммы я села на пол, прислонившись спиной к стене, чтобы послушать, как Тристан будет читать, а Эмма хохотала над его ужасным зомби-голосом. Эмма была такой счастливой – это в одно мгновенье заставило мою жизнь озариться светом. Для матери ничего нет лучше, чем знать, что ее ребенок улыбается. Я не знала, чем мне отблагодарить Тристана за улыбки на лице Эммы.

– Клещ? – сказала Эмма, тяжело зевнув.

– Да, малявочка?

– Мне жаль твою семью.

– Все в порядке. Мне жаль твоего отца.

Я заглянула в комнату, чтобы посмотреть. Тристан лежал на полу с книгой на груди у кровати Эммы. Зевс лежал в ногах Эммы. Она зевнула снова.

– Я скучаю по нему.

– Я уверен, он тоже скучает по тебе.

Она закрыла глаза, свернувшись в клубок, собираясь уснуть.

– Клещ? – прошептала она, почти во сне.

– Да, малявка?

– Я люблю тебя и Зевса, хотя твой голос как у зомби просто ужасный.

Тристан ущипнул переносицу и покашлял перед тем, как встать. Он наклонился над ней, подал ей Боббу, и она его обняла.

– Я тоже люблю тебя, Эмма.

Когда он повернулся, чтобы покинуть комнату, он увидел меня в дверях и немного улыбнулся. Я улыбнулась ему.

– Зевс, – позвал он. Зевс завилял хвостом, но не двинулся.

Тристан удивленно поднял брови.

– Зевс, давай домой.

Зевс заскулил и подвинулся поближе к Эмме.

Я засмеялась.

– Кажется, тебя предали.

– Я и обвинить его не могу. Это нормально, если он останется ночевать?

– Абсолютно. Я думаю, эти двое привыкли друг к другу с тех пор, как ты и Зевс живете у нас.

Он прислонился к двери, наблюдая, как Зевс уютно устраивается в объятиях Эммы рядом с Боббой. Эмма крепко его обняла и улыбалась во сне. Тристан скрестил руки на груди.

– Я вижу теперь, почему ты не развалилась на куски полностью, как я. У тебя была Эмма, и она… она замечательная. Она самое хорошее, что есть в мире. Правда?

– Да, – кивнула я. Это ОНА.

Всю вторую неделю ноября в Мидоус-Крик лил дождь. Я сидела на крыльце, смотрела на дождь, который с силой лупил по траве. Я была удивлена отсутствию снега, но знала, что через несколько недель все здесь будет белым-бело. Небо становилось темнее с каждой минутой, и гром прокатился, сопровождаемый вспышками яркого света. Эмма крепко спала, и я была рада, что она такая соня, иначе бы буря испугала ее. Зевс сидел рядом со мной на крыльце, смотрел в окно на капли дождя, его глаза то открывались, то закрывались. Он пытался бороться с усталостью, но все больше проигрывал борьбу.

– Элизабет! – закричал Тристан, быстро шагая через двор от своего дома. Я немного занервничала, когда разглядела его. – Элизабет! – кричал он. Он вымок с головы до ног, пока дошел до нижней ступеньки моего крыльца. Он уперся ладонями в колени, дождь лил на него, а он не мог отдышаться.

– Что происходит? – спросила я, и голос задрожал от страха. Он был испуган. Я шагнула вниз под дождь, положила руки ему на грудь, когда он выпрямился. – Ты в порядке?

– Нет.

– Что случилось?

– Я сидел в своем сарае, а потом подумал о тебе.

Мы переплели пальцы, он притянул меня ближе. Мое сердце колотилось. Волнение стремительно нарастало, я смотрела на его губы, внимая каждому его слову.

– Я пытался отвлечься. Я пытался выгнать тебя из своих мыслей, но продолжал думать о тебе, и мое сердце ныло. И потом… – Он подвинулся ближе, его губы были в дюйме от моих, его рот стал медленно прижиматься к моей нижней губе. Его тепло согревало под холодным дождем. Он был той теплотой, которую я никогда не знала, защитным одеялом, под которым отпускает боль и печаль. Голос Тристана дрожал, когда он обнимал меня, говоря:

– А затем я случайно влюбился в тебя.

– Тристан…

Он кивнул.

– Это плохо, да?

– Это…

Его язык танцевал по моей нижней губе, прежде чем он стал нежно посасывать ее.