Воздуха! Boздуха!

Когда я оказалась сверху, и могла смотреть на его лицо, я наконец увидела его глаза, наполненные той же нежностью, что и исходило от его тела. Сидя на нем, я начала медленно раскачиваться, он помогал мне руками, двигая мои бедра вперед назад. Постепенно движения набирали скорость, кажется, он уже был на взводе. В какой-то момент я почувствовала, как по моей спине, а потом уже по голове побежали мурашки. И что-то начало накатывать, а мои движения стали еще быстрее. Марк стонал, я стонала в ответ. И бац. Вспышка. И только громкий звон наших голосов, кажется, эхом отдался в окна квартиры. Никогда ранее не изведанные мне ощущения, сделали мое тело ватным, что я просто рухнула на его грудь. Хватала ртом воздух, но никак не могла надышаться. В горле совсем пересохло, и даже на его реплики, я ничего не могла ответить, так и лежала обездвиженная.

Марк положил меня рядом с собой. Поправляя мои волосы и, поглаживая меня по всему лицу. А я была до сих пор в какой-то прострации, и никак не могла отреагировать на его прикосновения. Позже он привстал, ушел в сторону кухни и вернулся со стаканом воды. Вдоволь напившись, я начала приходить в себя, задаваясь вопросом, что это было.

— Это было «Вау»! — опять, будто отвечая на мой немой вопрос и с некой иронией, воскликнул он. — Ты жива там вообще?

Дотронулся пальцем до кончика моего носа, будто приводя меня в чувства, улыбнулся и поцеловал меня, вытирая подбородок, по которому стекала вода, которую я случайно пролила.

— Пойдем, умоемся. Только вместе, — пригрозив мне указательным пальцем, подал мне руку и потащил вверх, пытаясь поставить меня на ноги. — Сегодня ты просто так от меня не отделаешься, — прижав к себе, поцеловал. Потом развернул меня в сторону коридора, прижавшись ко мне уже сзади, приобнял за талию, целую меня за шею, поволок по направлению ванной комнаты.

14

Я проснулась еще до будильника. Марк спал рядом, прижавшись сзади. Замешкав в кровати, в попытке встать, почувствовала, как он обнял меня еще крепче. Дотронувшись до моей руки, все также не просыпаясь, он начал натягивать на меня одеяло, пытаясь прикрыть ту самую руку, которая была холодной в области плеч. Укрыл меня, поцеловал и дальше, видимо, провалился в сон и я вместе с ним.

Потом мы уже проснулись по будильнику. Сегодня это был все тот же Марк, что и вчера. Внимательный, заботливый, который все никак не мог отпустить меня, пока мы прощались, когда я уходила на занятия, он уезжал по своим делам.

После недельного перерыва и последних событий, я все никак не могла включиться в учебу. Одногруппники казались мне какими-то чужими, потому что совсем не понимали моего состояния. А так хотелось кричать на весь мир о своем счастье, и так было страшно. Счастье — так зыбко.

В течении дня Марк писал, звонил, узнавал о моем настроении, оповещал о своих передвижениях. Так мы протянули до вечера, пока он не вернулся в наш все еще хрупкий мир на двоих. И мы, оказавшись опять вместе, продолжили, на чем остановились, все с тем же трепетом.

Уже почти неделю я не высыпалась, уже почти неделю моя душа пела от безудержного счастья. Мне нравилось проводить с ним время, нравилось разговаривать с ним, узнавать о нем больше. Как мне казалось, мы много говорили, но будто упускали разговор о самом главном…

Наши «Что сегодня будем на ужин?», «Что тебе приготовить на завтрак?», «Что купить в магазине?» напоминали жизнь супружеской пары. Хотя мы никогда не обсуждали наши с ним отношения. Нужно ли о них говорить или и так все понятно? Да, и что должно быть понятно? И тут мне вспомнился Родя, как он словами через рот обозначил, что мы пара, что у нас все серьезно. И как будто эта определенность давала спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Хоть это и не послужило гарантией в наших отношениях, да и как любит говорить один мой знакомый «В жизни только одна гарантия и это смерть», и все же хотелось иметь хоть какую-то уверенность. Кто мы были друг другу? Просто любовники или между нами было нечто большее? А что будет, когда она закончит учебу и вовсе уедет из города?

Может, и следовало бы поговорить с Марком, задать ему эти вопросы. Но прошло слишком мало времени, имела ли я вообще право на расспросы подобного рода? Да и если честно, мне было страшно услышать то, что он мне мог бы сказать. А если скажет то, что мне не понравится, что тогда? Все также продолжится, как ни в чем не бывало? Или будет повод, чтобы все закончить, пока не зашло слишком далеко? Сомнения меня одолевали. И они же омрачали иногда наше совместное времяпрепровождение.

Но мои переживания и не беспочвенно актуализировались все и сразу в один день.

После ужина я готовилась к завтрашним занятиям, пока Марк был в душе.