Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

В 11.00 (13.00 по московскому времени) зачистка плацдарма была закончена. «Все солдаты танко-саперного батальона были полны радости за выдающееся достижение: быть первыми немецкими солдатами, занявшими берег Волги», – записали в хронике 16-й танковой дивизии. Стояла ясная и жаркая погода, и с высокого берега немцы отчетливо видели, как на пологом восточном берегу несколько зенитных батарей стреляют по немецким самолетам, движутся поезда, а на расположенном в 6 км аэродроме (Средняя Ахтуба) садятся и взлетают истребители. Впрочем, долго наслаждаться видами Азии[16] танкистам не пришлось, после обеда Латошинка подверглась налету советских штурмовиков, одновременно с юга появился корабль, в немецком рапорте названный «монитором» (в составе Волжской военной флотилии кораблей крупнее бронекатера не было, на самом деле это был полуглиссер НКЛ-27) с десантом, приближающийся к пристаням. Но на подходе к берегу он был потоплен огнем танка Pz.III, a спрыгнувших на песчаную отмель солдат расстреляли из 20-мм зенитных орудий. Помимо полуглиссера ВВФ в этот день потеряла тральщик РТЩ-124, который был потоплен авиацией в районе острова Замор (напротив города).

Тем временем 51-й армейский корпус продвинулся до высот в районе Большой Россошки, а 3-я и 60-я моторизованные пехотные дивизии заняли позиции вдоль узкого коридора, ведущего к Волге. Немецким командирам, даже танкистам, тоже было свойственно паникерство. Так, командир 14-го танкового корпуса генерал фон Витерсхайм, узнав о том, что наступление развивается не совсем по плану и его частям, вероятно, несколько суток придется сражаться в окружении, уже днем 24 августа предложил отступить от Волги самое позднее следующей ночью. Полюбовались, мол, на азиатские просторы, постреляли по кораблям, и хватит! «Иначе может быть поздно», – пугал он по рации. Но в ответ Витерсхайм, позабывший учение «отца танковых войск» Гудериана, получил жесткий приказ удерживать занятый район и действовать там самостоятельно. На следующий день генерал и вовсе запросил «ночное истребительное прикрытие» для защиты от постоянных ночных налетов русских бомбардировщиков и штурмовиков. На что ему ответили, что ночных истребителей в составе VIII авиакорпуса нет![17] От слова «совсем»…

Поскольку создать сплошной фронт на всем 30-километровом коридоре шириной около 8 км между Большой Россошкой и Латошинкой пока не удалось, пути снабжения 16-й танковой дивизии на Волге уже ночью были перерезаны. В связи с этим VIII авиакорпус получил приказ организовать снабжение по воздуху. В 05.15 была определена точка сброса грузовых контейнеров – в 3 км севернее поселка Орловка, на небольшом плато. Вечером несколько групп Ju-52 под прикрытием истребителей достигли заданного района и сбросили боеприпасы для танковых пушек.

26 августа Витерсхайм снова поднял панику, требуя дать ему санкцию на отход с Волги, ссылаясь на концентрацию советских танков к северу и острую нехватку боеприпасов. «Не отступать! Категорически приказываю!» – снова ответил Паулюс, удивленный пессимистической оценкой обстановки. Ввиду отсутствия грузовых контейнеров на аэродроме Обливская транспортные самолеты сначала вылетали на авиабазу Сталине, там брали на борт пустые контейнеры, летели с ними в Обливскую, где они загружались танковыми снарядами. Затем с эскортом Bf-109 самолеты летели к волжскому плацдарму и сбрасывали груз на позиции 14-го танкового корпуса. В течение дня туда было доставлено 39 контейнеров, в том числе 12 контейнеров с 50-мм снарядами и 27 с 75-мм снарядами. Сам день на берегу прошел относительно спокойно, а когда стемнело, немцы увидели, как в темноте сразу три судна с выключенными навигационными огнями плывут со стороны Сталинграда вверх по течению. Когда те поравнялись с Латошинкой, был открыт огонь из 20-мм зениток и противотанковых орудий. Первые два судна, несмотря на близкие попадания, сумели прорваться, а вот третье вспыхнуло и остановилось. Стояло полнолуние, и с высокого берега было хорошо видно, как с борта прыгают люди и плывут к берегу. Потом огромный горящий остов унесло вниз по течению. По перехваченным позывным о помощи немцы узнали название теплохода – «Иосиф Сталин».