Воздушная гавань

Гримм явственно ощущал потрясение и растерянность неприятельского экипажа. Не стоило их винить. Чтобы воздушное судно с такой безупречной точностью преследовало противника сквозь завесу тумана — дело неслыханное и даже невероятное.

Но гораздо важнее то, что в этот самый момент канониры «Туманной акулы» лихорадочно опускают дула своих пушек, рассчитывая ответить «Хищнице» огнем в тот самый миг, когда пилот достаточно раскачает судно, чтобы обеспечить им подходящий угол для прицельного залпа.

Гримм подождал, пока вражеский корабль не начнет раскачку всерьез, готовясь дать свой залп по «Хищнице», и уже тогда скомандовал:

— Подъем!

Мистер Кеттл перевел набор высоты на максимум, и Гримм пошатнулся, едва устояв на ногах, хотя и держался за поручень обеими руками. «Хищница» воспарила так же быстро и плавно, как и достойная душа, летящая к своей вечной награде. Восемь вражеских орудий распороли пустое пространство, где только что обреталась «Хищница», со всей яростью отчаянного залпа, но единственный заряд, который все же задел цель, вызвал не более чем ярко-зеленый блик на нижней границе ее защитного покрова.

При расчете времени для маневра Гримму сопутствовала удача. Канониры «Туманной акулы» пытались поймать «Хищницу» на подъеме, но достигли предельного угла подъема своих орудий, так и не успев прицелиться в более легкое, быстрое судно. Чтобы «Хищница» вновь оказалась в пределах их досягаемости, пилоту «Туманной акулы» пришлось бы раскачать свой корабль, заваливая его на противоположный борт, но при этом оставшаяся в рабочем состоянии четверть эфирных сетей продолжала тянуть их вперед, креня и разворачивая в совершенно непредсказуемом ритме. Чтобы вся эта неуклюжая масса смогла обуздать собственную тягу и инерцию, потребуются драгоценные секунды — те самые, которые Гримм не собирался ей предоставить.

— Огонь! — крикнул он.

И вновь его канониры справились со своей задачей. Только один шальной заряд прошил сеть насквозь и вспыхнул, разбившись о вражеский защитный покров, зато с полдюжины остальных выкосили остатки сетей «Туманной акулы», сорвали их с корабля и подожгли.

Ускорение «Туманной акулы» сразу сошло на нет; ее шаткий, пьяно ковыляющий в воздухе корпус продолжал скользить вперед разве что за счет убывающей силы инерции. Жестом отчаяния с ее палубы вновь взмыли в небо сигнальные ракеты, и Гримм видел, что вражеское судно из последних сил пытается вернуть себе устойчивость, задействовав лишь кристаллы балансировки; почти безнадежное предприятие при отсутствии движения вперед. Только набранная в полете скорость позволяет использовать с этой целью более точные и чувствительные механизмы маневрирования, но когда скорости не было, «Туманная акула» становилась буквально беспомощна против стремительной «Хищницы». Пока Кеттл справлялся с задачей не подставиться под орудийный залп, «Хищница» была вольна поливать противника огнем как и когда угодно, не опасаясь ответных выстрелов, — а мистер Кеттл, что и говорить, был виртуозом в своем деле.

Направляя «Хищницу» по крутой дуге, Кеттл завалил судно на правый борт и, обратив к неприятельскому кораблю ряд пушек, сбавил ход ровно настолько, чтобы дать орудийным расчетам стрелять без помех.

У Гримма скрутило вдруг живот, а в сухой глотке застрял острый комок.

Ему предстояло доподлинно установить, потребует ли от него долг хладнокровно убить Каллиопу вместе с прочим экипажем «Туманной акулы».

Он отщелкнул вниз телескопические линзы на своих гогглах и обратил все свое внимание на вражеское судно.

— Стрельба поочередно! — распорядился Гримм. — Огонь!

— Второе орудие! — заорал внизу Криди. — Пли!

Передняя пушка по правому борту взвыла, и выпущенный ею разряд разбился о перегруженный защитный покров «Туманной акулы».

— Четвертое орудие! — крикнул Криди. — Пли!

Очередная пушка по правому борту выплеснула свою ярость на вражеский покров, с жадностью стремясь прорваться сквозь него к уязвимому, не закрытому боевой броней воздушному судну.

— Шестое орудие! Пли!

Яркое свечение покрова «Туманной акулы» на глазах тускнело, отражая потерю плотности.

— Восьмое орудие! Пли!

Этот разряд, отклонившись, проскользнул внутрь — и опалил оснастку на вершине одной из мачт неприятельского судна. Тогда-то Гримм и увидел наконец то, на что втайне рассчитывал: высокая стройная фигура (Каллиопа собственной персоной, не иначе) подбежала к последней надфюзеляжной мачте и ударила абордажным топором по одному из бегущих вверх канатов. Далосианский флаг «Туманной акулы» — белая звезда на поделенном пополам красно-синем поле — слетел на палубу в универсальном, известном каждому аэронавту знаке капитуляции.

— Прекратить огонь! — рявкнул Гримм. — Прекратить огонь!

— Прекратить огонь! — эхом отозвался Криди, останавливая своих людей.