Воздушные фрегаты -1. Юнга

— Мартемьян?! — явно обрадовался техник. — Как славно, что ты зашел!

— Так он точно твой друг?

— Точно-точно, Егорыч, — похлопал по плечу бородача Тимофей. — Спасибо, что проводил.

— Мы думали тебя на «Варяге» найти, а нам сказали, что ты в увольнении, — пояснил Март, пожимая протянутую руку.

— Слушайте все, — тем временем объявил Лозовой. — Это мои друзья. Прошу любить и жаловать. Ребята толковые и, можно даже сказать, геройские. Поэтому, если кто на них буром попрет, даже не надейтесь, что полезу заступаться. Они сами кому хошь башку отвернут!

Закончив свой спич, техник довольно расхохотался и, отложив в сторону кий, потянулся за кружкой пива.

— Будете? — предложил он ребятам.

— Нет, — отказались они. — Мы как раз доедали обед, когда к нам этот бородатыйподошел.

— Егор?

— Он.

— Небось страшные глаза делал?

— Типа того.

— Ну, так работа у человека такая. А так он добрый, как теля. Но вы не тушуйтесь, угощайтесь, чем бог послал. Завтра увал закончится, и опять на службу. А сегодня гуляем!

— Может, еще вместе послужим.

— Да ладно?

— Матвеев предлагал.

— Опа! За это надо выпить!

— Как думаешь, стоит соглашаться?

— Если честно…

— Ну а как еще?

— Тебе решать, парень. Матвеев — он офицер правильный. С такими служить можно, но…

— Что?

— До Бога высоко, до мостика далеко. Он за всем сам не уследит, а в кают-компании люди разные. Опять же, вас если возьмут, то только юнгами. Стало быть, вам каждая сопля, что уже на действительной службе — начальник. В общем, отговаривать не буду, но патоки шилом похлебаете.

— Даже так?

— А как иначе-то! Везде одно и то же. Но с другой стороны, если сейчас поступите, к двадцати одному году стаж выслужите. Значит, прямая дорога в кондукторы, а то и в офицеры. Ну и тех, кто с малолетства по палубам бегает, по службе быстрее двигают. В общем, думай.

— Да я-то думаю. Просто мне, прежде чем хомут одевать, надо кое-какие дела закончить.

— Это какие же? — шумно отхлебнул пива Лозовой.

— Слышь, Тимоха, ты доигрывать будешь? — хмуро поинтересовался его партнер.

— Да сколько тебя можно драть, — отмахнулся техник. — Отдохни малеха, не видишь, я с человеком разговариваю!

— В Сеул мне надо смотаться, — признался Март.

— Ишь ты! — присвистнул Тимофей. — Кабы неделю назад, так чего проще, садись и дуй. А теперь глянь, что вокруг творится!

— Поэтому я тебя и спрашиваю. Ты человек деловой, — подпустил лести Вахрамеев, — всякие виды видел. Должен понимать, что к чему.

— Оно так, — не без самодовольства приосанился собеседник. — Вот только,

на корабли флота тебя никто не пустит: риск слишком большой. Если вскроется — трибунал.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Ну почему же. Возможно, кто-то из частников полетит… У этих ребят ситуация попроще. Они сами по себе. И никто им не указ. Только, братва, на сторону не сболтните, а то разом контрразведка или жандармы парней сцапают.

— Если что, я — могила! И Ким тоже. Правда, Вить?

— Конечно!

— В общем, так. Обещать ничего не стану, но поспрошаю у людей и тебя кое с кем познакомлю. Завтра я на службе, а вот послезавтра приходи в то же время. Если смогу — помогу, а нет, уж не обессудь.

— Заметано!

— Может, все-таки выпьешь?

Вернулись они поздно и сразу же завалились спать, едва не вызвав приступ неудовольствия у вдовы Пак и ее «прелестных дочерей». Но наступило утро, и снова вставший ни свет, ни заря Витька начал собираться на свой первый рабочий день в мастерскую.

— Чего тебе не спится? — страдальчески поморщился Март.

— Прости, — искренне повинился друг. — Не могу лежать. Все мысли о предстоящей работе! Надо же собраться…

— Нищему собираться — только подпоясаться.

— Не скажи, — покачал головой Ким, переодеваясь в свою старую, еще приютскую, одежонку.

— И где ты эту рвань взял?

— В сидоре. Я и твою сохранил. Подумал, что пригодится.

— А что не в мундире? — иронически приподнял бровь уже окончательно проснувшийся Вахрамеев.

— Пусть висит, — любовно погладил ладонью висящий на вешалке наряд Витька. — Для всякого дела свой инструмент. И одежда тоже.

— Ладно, удачи тебе на новом месте!

— Спасибо.

После ухода товарища Вахрамеев впервые за долгое время остался один. Сейчас для него было самое подходящее время осмыслить все происходящее и выработать план действий. Думать лучше на ходу и он, собравшись, отправился гулять. Навстречу ему то и дело попадались патрули и целые колонны солдат русской и корейской армий. То и дело, гудя клаксонами и разгоняя детей и птиц, проезжали армейские грузовики, один раз мимо профырчал двигателем самый настоящий броневик. Купив по дороге свежую газету, на первой же полосе рядом с новостью о начале войны, которую уже официально объявила России и Корее Японская империя, он увидел фото геройского каперанга Матвеева и широченный заголовок «Победа у Сокчо!»