Воздушные мытарства, или Экзамен, которого нельзя избежать

Святитель Иоанн Златоуст поясняет: «Потом, представляя, как страшно нарушать это повеление, и утверждая закон, не сказал: итак, не расторгайте, не разделяйте, но: что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Если ты ссылаешься на Моисея (разрешавшего по жестокосердию иудеев развод. – Прот. О.С.), то я указываю на Господа Моисеева (запретившего развод. – Прот. О.С.) и притом утверждаю древностью установления. Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их. И этот закон (о запрете разводов. – Прот. О.С.) есть самый древний (хотя и вводится, по-видимому, теперь только Мною) и установлен с особенным тщанием. Не просто Бог привел мужа к жене, но велел оставить и матерь, и отца; и не просто приказал прийти к жене, а прилепиться, самими словами показывая нерасторжимость. Но и этим не удовольствовался; Он еще потребовал другого соединения, теснейшего: и будут, говорит, два одною плотью»[180].

Таким образом, запрет на развод подтверждается авторитетом Бога, а согласие на развод в связи с этим выглядит как мятеж мужчины и женщины против Создателя. Следовательно, вступившие в церковный брак и нарушившие его обеты представляются преступниками против авторитета Бога и ругателями Его воли.

Подобно тому существует принципиальная разница между тем, когда в грех блуда впадает монах, давший обеты целомудрия, или обычный человек, не дававший подобных обетов. И грех священнослужителя выглядит более скандально и непристойно, нежели грех мирянина. Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12, 47–48).

«Через это Господь показывает, что наказание, заслуженное учителями, будет большее, – пишет блаженный Феофилакт Болгарский. – Учителям дается и вверяется: “дается”, например, дарование творить чудеса, врачевать болезни, а “вверяется” им дарование слова и учительства. Господь сказал “больше взыщут” не при слове “дается”, но при слове “вверяется”. Ибо при даровании слова поистине нужно делание, и с учителя взыскивается больше. Он не должен оставаться беспечным, но должен приумножать талант слова. Итак, слова “и от всякого, кому дано” ты должен разуметь так: кому много отдали в рост. Ибо предметом, отдаваемым на хранение, здесь Он назвал рост. Иные спрашивают: пусть так, что справедливо наказывается знавший волю господина и не делающий по ней; но почему наказывается тот, кто не знал? Потому что и он мог узнать, однако ж не захотел, а по беспечности сам сделался виновным в незнании. Итак, он достоин наказания за то, что добровольно не узнал. Устрашимся, братие! Ибо если тот, кто совершенно не знал, достоин наказания, то какое извинение оправдает согрешающих при знании, особенно если они были учителями? Подлинно, осуждение их очень тяжело»[181].

Когда в московском Манеже рубили иконы, то многие оскорбились и возмутились. И это законное оскорбление и возмущение! Но развод в христианской среде (кроме допускаемого по определенным основаниям к расторжению брака) есть не менее страшное преступление, так как взаимоотношения между Христом и Церковью и есть икона взаимоотношений между мужем и женой. Апостол Павел наставляет: Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5, 28–33).