Воздушный казак Вердена

Во время одной из встреч и воспоминаний об Италии неожиданно всплыло в разговоре имя Акашева, которого Бартини тоже знал.

Во время знаменитой Генуэзской конференции Акашева назначают экспертом по вопросам воздушного флота при советской делегации.

Ветеран Итальянской компартии, сенатор Умберто Террачини вспоминал о весне 1922 года: «Это было нелегкое время. К власти еще не пришел фашизм, но его приход обозначился явственно. Назревала схватка. Рим, Милан, Генуя тех времен были похожи на города, находящиеся в осаде. Рабочая гвардия охраняла фабрики и заводы.

…Наша партия была серьезно озабочена тем, как уберечь советскую делегацию от угроз, которые уже тогда раздавались в ее адрес и в прессе, и на фашистских митингах. Партия обратилась к наиболее верным своим кадрам из числа рабочих Милана, Турина и Генуи с призывом создать дружину для охраны делегации». Был в этой дружине и Роберт Бартини.

Разбившись на группы, дружинники непрерывно несли вахту у отеля «Палаццо империаль» в курортном городке Санта-Маргерита, где расположилась советская делегация, неотступно сопровождали ее во время поездок на переговоры, проходившие в генуэзском дворце Сан-Джорджо, заботливо охраняли советских товарищей во время прогулок, следуя за ними по пятам.

Во время одной из таких экскурсий, когда Акашев показывал группе товарищей достопримечательности Генуи: дом, где родился Христофор Колумб, стоявший рядом с древними генуэзскими воротами, старинные дворцы, знаменитый порт, Бартини просто присоединился к ним, дополняя рассказ «экскурсовода» интересными подробностями. Это было несложно — Акашев хорошо говорил по-итальянски. Так они познакомились, а годы спустя вновь встретились в Москве уже по делам авиационным.

Пройдут еще годы, и внучка летчика, тогда студентка Московского университета, начинающая поэтесса Евгения Славороссова посвятит памяти деда такие берущие за сердце строки:

Мой незнакомый дед,
Мой предок легендарный,
Завидую судьбе
Твоей неблагодарной.
Не отыскать морщин
На пожелтевшем фото.
О, лучший из мужчин, —
Икар — дитя полета.

Это было так: ты, упрямо хмурясь, подходил к своей машине — «этажерке». Хрупкая конструкция напоминала воздушного змея, склеенного детьми. Но чудо свершилось — она взлетела.

И ахала толпа,
Крестился люд, толкуя,
И капал пот со лба.
И рвался крик, ликуя.
Бесстрашный ангел мой,
В бензине и мазуте,
От пошлости земной
Ты поднялся до сути.

Великий гонщик. Сумасшедший велосипедист. Скорость, скорость… «Какой же русский не любит быстрой езды…» «Новый век набирает скорость. Все быстрее, быстрее…»

Молитву сотвори
За дерзостного брата.
Живой метеорит,
Душа огнем объята.
Падучая звезда,
О чем тебе молиться?
В день Страшного суда —
Сгореть или разбиться?

Космонавты начала века, не отделенные броней от стихии, а вбирающие ее в свои легкие, неотразимые авиаторы в кожаных шлемах. Цветы, и музыка, и улыбки женщин. И сообщения в газетах: «Сегодня утром произошла воздушная катастрофа…»

Ты в небесах пари,
Будь в вечности как дома,
Мой Сент-Экзюпери,
Мой предок незнакомый.
Жизнь — праздник без конца
И тяжкая работа…
Не разглядеть лица
На пожелтевшем фото.

Нет, не ошибся юный спортсмен, назвавшись Славороссовым. Такие, как он, и составили славу России. «…Нельзя таких людей забывать — пионеров авиации русской», — сказал Водопьянов… Да только ли русской?..

Печальные итоги

Перемежая текущие дела все теми же поисками, и не только одного Акашева, при случае упоминаю об этом в других выступлениях. Сдав небольшой материал в редакцию «Вечерней Москвы», уезжаю в санаторий.

Через несколько дней звоню домой.

— Юра! — едва успев услышать меня, кричит жена. — Тебе звонила дочка Акашева! Слышишь?

— Кто, кто, повтори?

— Дочка Акашева, Елена Константиновна! Но фамилия ее Семашко.

— Откуда она, где живет?

— Да в Москве, я записала телефон и адрес. Слушай, она же ничего не знает о твоей книге, прочла статью в «Вечерке» и вот… Она так огорчена, что тебя не застала…

— Ира, позвони ей немедленно, дай книжку, передай…

Прошло четыре года после выхода книжки мизерным для нашей страны, но все же стотысячным тиражом, но никто из Акашевых не знал о ее существовании. И никому из их знакомых не попалась она на глаза. А тут газета так счастливо познакомила нас. Как я благодарен «Вечерке»!