Воздушный казак Вердена

Этот последний абзац исполняющий должность начальника Департамента полиции Васильев, который лично наблюдал за делом Акашева, переписывал от руки несколько раз. Судя по сохранившимся черновикам, он добивался большой сухости и сдержанности строк, которые свидетельствовали, что Акашев полноправный гражданин Российской империи. Как же принят этот ответ в Генеральном штабе?

Исторический военный архив, все та же тощенькая папочка политэмигранта Акашева. Первая бумага с грифом «Секретно».

«В канцелярию Августейшего Заведывающего организацией авиационного дела в действующей армии. Ввиду получения неблагоприятных отзывов о политической благонадежности пилота-авиатора Константина Акашева, ходатайство последнего об определении на службу… Главным управлением Генерального штаба отклонено…»

Резолюция правителя канцелярии: «В доклад». Каким был результат доклада, ясно — дело Акашева этой бумагой закрыто.

Зато полицейское дело продолжает пополняться, Акашев не оставлен без внимания. Начальник петроградской охранки доносит в департамент: «В связи с поступлением его на службу на аэропланный завод Лебедева, по моему распоряжению за Акашевым было учреждено наружное наблюдение.

За время наблюдения, с 5 по 29 июля, связь Акашева с лицами, известными отделению, не отмечена. 29 сего июля Акашев поездом № 1 из Петрограда выехал без сопровождения его наблюдением… до ст. Гродно, куда он, по сведениям секретной агентуры отделения, командирован заводом… О выезде Акашева телеграммой сообщено начальнику Гродненского жандармского управления». Получив «по эстафете» гостя из Петрограда, гродненский цербер доносит: «Инженер аэропланного завода Акашев прибыл в г. Гродно, и за ним учреждено наружное наблюдение…»

Возвращение

Наведавшись перед отъездом из Парижа в знаменитое кафе «Ротонда», куда он довольно часто заходил, Славороссов узнал, что уже уехал в Петроград артист «Кривого зеркала» Израилевич. С Жаком, как звали его парижане, они сошлись довольно близко. К нему-то на холостяцкую квартиру в Петербурге и приехал Славороссов весной 1915 года.

После долгих, как бывает при встрече друзей, расспросов Жак предложил:

— Оставайся совсем, будем жить вдвоем, у тебя ведь никого здесь нет.

— Никого, чужой город. Значит, холостяцкая артель?

— А чего ж лучше? Давай по последней за нашу артель и спать, светает уже. Чокнулись, выпили, обнялись…

— Да, — вспомнил Жак, — тут есть еще один наш знакомый, он тебе обрадуется.

— Кто же это?

— Акашева помнишь?

— Константина? А как же. Разве он не на фронте?

— Не взяли, неблагонадежный. На заводе работает, у Лебедева.

— У Лебедева, я и его знаю. Завтра пойду. И в аэроклубе побывать надо.

— Вот про это я ничего не знаю.

— Разберемся, давай спать…

Владимир Лебедев, летчик, одаренный инженер, владелец самолетостроительного завода «Лебедев и компания», в прошлом еще и велогонщик, заядлый автоспортсмен, прославился когда-то оригинальным рекордом: он 19 часов подряд гонял по Михайловскому манежу на автомобиле, проехав без остановки 375 верст. Разве мог спортсмен с таким темпераментом отстать от века, нового века авиации. В числе первых россиян он едет в Париж к Анри Фарману. Еще в самом начале обучения Лебедев ставит свой первый авиационный «рекорд», став «живым грузом» в действительно рекордном полете летчика Даниэля Кине, который 8 апреля 1910 года дольше всех продержался в воздухе с пассажиром — 2 часа 15 минут.

Зато через два месяца в Мурмелоне Лебедев закатывает щедрый банкет по случаю получения «Бреве» аэроклуба Франции за № 98.

Новоиспеченный летун становится шеф-пилотом Всероссийского аэроклуба, вместе со своим другом Генрихом Сегно они приобретают для аэроклуба все в том же Мурмелоне первый самолет. Через три года он открывает в Петербурге свой завод, где, кроме французских аппаратов «вуазен», «моран», «депердюссен», «фарман», гидросамолетов «донне», выпускает винты «шовьер», моторы «гном», «рон» и «сальмсон»…

В начале семнадцатого года Лебедев станет президентом Всероссийского аэроклуба, а после революции будет представлять интересы французской авиапромышленности. За услуги, оказанные французской авиации, Владимир Лебедев удостоен рыцарского креста ордена Почетного легиона. Умер он в Париже в 1947 году.

Но все это еще впереди, а пока Лебедев встречает Харитона Славороссова:

— Харитон Никанорович, дорогой, вы-то мне и нужны! Вас сам бог послал!

— А привел я, — смеется Акашев.

— Вы умница, Константин Васильевич! Он же у нас «фарманами» займется.

— Да я… — начал было Славороссов.

— На войну собираетесь? — перебил его Лебедев. — Хватит, повоевали, да и мы для армии работаем. Если нужно, все устрою официально. Жалованьем не обидим, верно, Константин Васильевич?

— Затем и привел, дайте ему-то хоть слово сказать.

— Сначала только одно — «согласен». По рукам?

Они все трое стоят посреди кабинета, Лебедев уже держит Славороссова левой рукой за локоть, правую занес для традиционного русского удара ладонью о ладонь.