Воздушный замок с видом на пропасть

– Как себя чувствуешь? – уныло спросил он.

– Немного лучше.

– Замечательно! – обрадовался он. – Так может, я побегу тогда?

Мать укоризненно взглянула на него, ее губы беспомощно дрогнули.

–Хочешь бросить меня одну?

– Нет, что ты, – испугался он. – Просто я хотел…

– С Викентьевой встретиться, – подхватила она. – Ты лучше на завтра эту встречу перенеси, если я не попрощаюсь с тобой перед смертью, ты будешь переживать, и мне на том свете будет плохо.

Альберт понял, что мать его не отпустит и покорился. В конце концов, он завтра Еве все объяснит, и она поймет его и простит, ведь она его так сильно любит.

На следующий день Альберт приехал к Еве в театр. Девушка встретила его очень холодно. Пренебрежительно усмехнувшись, она процедила.

– Хорошо погулял вчера? Тебя и ночью дома не было. Одного не понимаю, зачем ты это представление устроил? Я как дура просидела два часа одна за столиком, ко мне всякие идиоты клеились, а ты где-то забавлялся. – Выпалив все это на одном духу, она уставилась на Альберта.

Альберт почувствовал себя необычайно глупо и стал рассказывать, что заболела мать. Но по мере того как он говорил, прекрасные глаза Евы наполнялись глубоким презрением. Она не поверила ни единому его слову.

– Вешай лапшу на уши какой-нибудь другой дуре, со мной такие номера не пройдут! – оскорбленно фыркнула она и гордо удалилась в гримерку.

Злой он вернулся в свой театр. И у входа неожиданно столкнулся с Наденькой.

– Привет, – обрадовался он. – Где пропадала?

– Сессию сдавала.

– Так ты учишься? – вяло поинтересовался он.

Только сейчас Наденька поняла, насколько ему безразлична, он даже забыл, что она ему совсем недавно говорила.

– Учусь, – сухо ответила она.

Вспомнив свое унижение перед Евой, ее последние слова, Альберт с каким-то мстительным удовольствием спросил.

– Ты сегодня вечером свободна?

Наденька опешила, ее глаза лихорадочно заблестели, и она неожиданно для себя ответила.

– Нет, я занята.

Отказ лишь подстегнул Альберта. Загипнотизировав Наденьку обволакивающим взглядом, он словно змей искуситель стал жарко шептать ей на ухо о том, как вспоминал ее, как скучал по ней.

Замерев от неожиданности, Наденька растерялась, земля уходила у нее из-под ног, ведь Альберт ей безумно нравился. Доведя словами девушку чуть ли не до беспамятства, Барятьев коварно улыбнулся.

– После репетиции встретимся на этом же месте, до вечера.

Глава 19. Слух о кладе

Утром следующего дня Зинаида вызвала слесаря из местной жилищной конторы, и пока тот осматривал батареи, вкрадчиво выпытывала сведения о прежних владельцах.

Хмурый, немногословный мужичок с густыми, черными бровями в помятом синем комбинезоне нехотя бубнил.

– Чудные были люди, сколько я у них не бывал, все время ругались.

– Ругались? Из-за чего?

Почесывая затылок, он пробормотал.

– Да не из-за чего, просто так. Хозяйка говорит, вот так делай, а хозяин вмешивается и кричит, нет, вот так.

– И кто прав был?

– Да, пожалуй, хозяйка. Была моложе хозяина, но в хозяйстве понимала лучше.

Покрутив вентили, слесарь потрогал батареи в комнатах и заявил.

– Работа выполнена, принимайте, с вас тысяча пятьсот рублей.

– Чего так дорого? – встрепенулась Зина.

Слесарь взъерепенился.

– Ничего себе дорого, вон у вас какой домище, за такую работу я с вас почитай ничего не взял.

Домработница не стала спорить и безропотно протянула деньги. Беспомощно захлопала бесхитростными, голубыми глазами и пропищала.

– А дырку в заборе не почините?

Небрежно засунув купюры в нагрудной карман комбинезона, он сердито вытаращил глаза.

– Дырку? Какую дырку?

– Не от бублика, – неудачно пошутила Зинаида, потому что слесарь даже не улыбнулся, а напротив сурово сдвинул брови.

– Уж, не в заборе ли дырка? – мрачно бросил он.

– В заборе, – виновато заулыбалась Зинаида.

– Что опять?

– Почему опять?

Уходя, он бросил.

– Так в заборе почитай уже третий раз прутья выпиливают, руки бы за это оборвал.

Домработница засеменила за ним.

– Вы сделайте так, чтобы больше не смогли выпилить, а я вам заплачу – сколько скажете.

Потоптавшись вокруг выломанного забора, слесарь вытащил из пачки сигарету и закурил.

– Тысячи три с вас возьму, – кинул он не глядя на Зинаиду.

– Три, так три, – с вызовом выдохнула она. – Только не пойму кому это в голову взбрело забор ломать?

– Так известно кому, – сплюнул в сторону слесарь и, швырнув окурок, притоптал его. – Ихняя прислуга, – неопределенно мотнул он головой в сторону особняка, – сказывала, что клад в доме имеется, поэтому желая золотишко найти, кладоискатели забор ломали, чтобы в дом попасть.

– И давно это было? – с остановившимися от ужаса глазами спросила Зина.

– Так месяца за два, за три до того, как хозяйка повесилась.

У домработницы аж скулы свело от этой новости, и она вдруг заторопилась.

– Ладно, вы давайте забор чините, как сделаете, позовете, а я побегу у меня работы полно.

Слесарь недовольно проводил ее взглядом и начал куда—то звонить по мобильнику.

Проводив слесаря, Зинаида стремглав влетела в кабинет Александры и, несмотря на то, что та была не одна, в кресле восседала клиентка Павлина Кузьмина, заголосила.