Воздыхание окованных. Русская сага

Бедный Егор Иванович даже не смог приехать на похороны сына — письмо пришло с опозданием, а он, как всегда, был в отлучке от семьи — в ту зиму в Орехове он жил один, вел хозяйство и вероятно, управлял одновременно одним из соседних имений. Как он пережил пришедшую к нему горькую весть, — Единый Господь знает. Эти годы были для Егора Ивановича очень трудными, о чем, между прочим, и свидетельствовало письмо Анны Николаевны, то, где она приводила слова из молитвы святителя Амвросия Медиоланского, стараясь утешить и поддержать Егора Ивановича, укрепив его надежду на Бога.

Долг, о котором упоминала Анна Николаевна, — порядочная весьма сумма денег, — был взят у двоюродного брата Егора Ивановича Степана Григорьевича Жуковского. Пришлось же прибегнуть к такому займу вот по какой причине…

Вычудил в очередной раз старший сын, Иван Егорович: увлеченный просьбами одной юной красавицы, он поручился за ее отца — грека по фамилии Лемандрик. Грек Ивана надул и сбежал. Залог пропал, а так как у Ивана денег не было, залоговую сумму он занял, и ее пришлось срочно возвращать — все это подвело и без того сложные денежные дела Жуковских, что называется, «под монастырь».

Разумеется, спустя некоторое время Егор Иванович выплатил долг сына, но семейное безденежье обострилось, и он стал искать какие-то новые пути спасения семейных средств. Он даже готов был пойти на то, чтобы оставить Орехово, и уехать жить в плодородную харьковскую губернию, где процветал на огромных плантациях сахарной свеклы очень богатый помещик — двоюродный брат Степан Григорьевич. Ему было отправлено Егором Ивановичем такое вот письмо:

«Мне необходимо теперь принять самые деятельные меры, чтобы заработать копейку. Для этого остается единственное средство — переменить место. Искренне благодарю тебя за любезное письмо твое и что ты обещаешь приискать нам имение в аренду…».

К счастью переезд не состоялся. Братец Степан Григорьевич — сахарный миллионер остался при своих миллионах, Жуковские при своих насущных нескончаемых нуждах. Кто или что предотвратило этот переезд — я не знаю. Предполагаю, что все-таки Анна Николаевна постаралась, — не могу представить ее себе «сахарной» харьковской помещицей. Не поступало, разумеется, из харьковских краев и братской бескорыстной помощи, даже лишнее и говорить о том. С какой стати, — изумится иной читатель, — будет богатый брат что-то жертвовать безвозмездно бедному брату? Правда, никто ни на какие жертвы в семье Егора Ивановича и не рассчитывал. Тем более, что жизнь уже готовила новый и довольно неожиданный поворот событий, Егору Ивановичу предстояло отправиться жить в тульскую губернию в имение «Новое Село», что на берегу реки Шат, которое получил в приданное за женой Иван Егорович. Он к тому времени получил назначение товарищем прокурора в Тулу и вскоре там, наконец, нашел то, что так долго искал: молодую, знатную и богатую невесту, — вдову князя Гагарина, — княгиню Варвару — Вавочку, как стали звать ее в новой семье…

Коллаж работы Екатерины Кожуховой:портрет Володи Жуковского — 19 лет, незадолго до кончины; Спас-Андроников монастырь в Москве, где Володю похоронили; фрагмент старинного кладбища в этом монастыре, ныне не существующего.

«Вначале бе Слово» (Ин.1:1)… А мы еще сомневаемся: уходит из жизни какое-то явление (понятие) — умирает слово, или же наоборот: умирает слово, а вслед за ним исчезает из жизни понятие-явление?

Так и со «странничеством», явлением старинным, и, наверное, преимущественно или даже исключительно русским, проникнутым духом нашей веры и духом движимым. О, сколько можно было бы собрать бесценных сокровищ от русской истории и культуры только под одним покровом этого изумительного слова. И какая бы открылась широта и долгота, сколько бы мы могли почерпнуть для самих себя, нынешних, — поглядев на себя глазами тех русских, давних, кто носил в себе это самое загадочное странничество…

Что же такое было русское странничество? Не в нем ли и хранится ключ к «загадке русской души», которая для Западного человека совершенные потемки? Хотелось бы все-таки угадать его исток и то, почему на Руси именно вжилось это дивное явление, которому сегодня нет аналогов. Бродяжничество — это ведь совсем, совсем другое…

Конечно, свою силу возымели над душами наших предков огромные русские пространства, бесконечные пути-дороги и та воля вольная, которыми насыщалась до краев русская душа. Да и где же еще так помолиться, как не в дальнем, одиноком и неспешном пути…

Но вот тут же рядом, со времен Руси Киевской спасались великие подвижники веры в глубоких пещерах — Киево-Печерской или Свято-Успенской Святогорской Лавр, или в святых пещерных песках Псково-Печерского монастыря…