Возглас

          Есть предрассветное единство
сознания и бытия,
когда звезды упавшей льдинка
осветит почек острия,
а всё высоких рощ убранство
уже под инеем в ногах,
и вдруг означится пространство
миров – цветами на лугах.
          И не звезде в кончине быстрой
возобновление прозреть:
Вселенной быть и божьей искрой
в глазах ничтожества сгореть!..

1967

Торг

          Заглянул ко мне дьявол на днях.
          – В чём дело, говорю, выкладывай!
          – Я, говорит, насчет души.
          – Какие, говорю, у тебя с ней проблемы?
          – Не у меня, говорит, у тебя.
         Я возмутился:
– Ах, чёрт возьми!
          Он тут же в ответ:
– Возьму, говорит,
дам цену – не прогадаешь.
          Не задумываясь, товар я выложил:
эх, пропадай душа!
          Ну, говорит, и дерюжка –
в прорехах, насквозь износилась,
так что беру, чур, на вес.
          Надо ж, нашёлся старьёвщик,
уже и весы наготове:
тут же на чашку душу,
а на другую – гирьку.
         Ан у души перевес!
          Нечистый так и подпрыгнул:
– Вот еще чертовщина!
          Поставил гирю побольше,
перевес опять у души.
         Выложил все разновесы,
а чашке с душой хоть бы хны.
          – Это, кричит, подмена!
          Сунул в прорешку палец,
отдёрнул и давай на него дуть:
– Ой, говорит, горячо!
Нет, пекла и своего хватает!
          И с инструментарием без церемоний
выметнулся в окно.
         Выходит, невежа, однако.

«Душа не покидает естества…»

          Душа не покидает естества,
душа – узилище почти невольных связей,
пока в них боль – она ещё жива,
без них она окатыша безглазей.
         Я рвущиеся ниточки вяжу
(ведь связи нам непросто достаются,
и потому я ими дорожу),
но беспрестанно рвутся, рвутся, рвутся…
          Перестаю вязать я узелки,
и вот свободно мне и слепо тотчас,
и тотчас же сознательно силки
для жизни я вяжу, сосредоточась.
          Душа не покидает естества.

1968

«Равно я перед ней в долгу…»

          Равно я перед ней в долгу,
добру причастный или худу.
          Реликвий не поберегу
и что забуду – пусть забуду.
          Былая горечь в новостях
исчезнет вымысла бесследней.
          В нечастых памяти сетях
лишь взгляд останется последний:
мученье глаз её родных,
разъятых двойственной заботой, –
ещё привычно мной больных
и любящих уже кого-то.

1968

Зимние хореи Тетрадь посещений

Юрию Кононенко