Вожак

— Отчасти вы правы, коллега. Никто не делает вкладов без расчета на дивиденды. Мы смотрим в будущее, в завтрашний день Ойкумены, и готовы в него вкладываться. Разумеется, колланты непригодны в качестве перевозчиков. Но есть и другая сторона медали: например, безопасность космических трасс.

— Её обеспечивают антисы и патрульные корабли! Коллант слабее природного антиса, ему не справиться с флуктуацией третьего класса, не говоря уже о пенетраторах! О какой безопасности может идти речь?

— Вы слишком горячитесь, коллега. Антисов катастрофически не хватает. А мы предложим транспортным корпорациям сотни коллантов. Позже — тысячи, десятки тысяч. Отряд коллантов суммарной мощью практически равен природному антису и даст большую фору патрульному рейдеру класса «Ведьмак». Вот вам и конвой для пассажирских лайнеров и ценных грузов. Кстати, мобильность коллантов выше, чем у патрулей. Труд будет щедро оплачиваться: какая раса станет экономить на жизнях своих граждан? Вам нравится такой экономический интерес? Великая Помпилия собирается вернуть свои вложения, обеспечивая безопасность в космосе, спасая жизни людей, к какой бы расе…

Дальнейшую дискуссию Марк слушать не стал. Общая концепция была ясна. Волновая декурия — сила, которой нельзя пренебречь. А если собрать центурию коллантов? Манипулу? Когорту? Да против такой мощи не выстоит ни один космический флот! На месте руководителей проекта он бы включил в контракт пункт, обязывающий всех коллантариев, независимо от расы, принимать участие в оборонительных сражениях на стороне Великой Помпилии — на случай военной агрессии против имперских планет и поселений.

Диспут сменился перечнем центров по набору будущих коллантариев. Помпилианское консульство на Хордаде. Посольство на Пхальгуне. Тилон. Тишри. Унгана. Ларгитас… Всюду — очереди. Вехдены, брамайны, вудуны, гематры, варвары, техноложцы… Невропасты, вспомнил Марк. Их в Ойкумене не так уж много. Хватит ли? Наверняка дефицитом невропастов уже озаботились те, кому следует. Ищут людей с нужными способностями, предлагают высокие гонорары, привлекают к обучению.

— …все граждане Помпилии, подавшие заявки, смогут пройти тест-испытания на совместимость, — эхом отозвался диктор за кадром. — Тестировка проходит под руководством действующих помпилианских коллантариев.

— Ну? — спросила старуха: живая язва, сидевшая рядом. — И кому после этого будет интересен Гвидо? Остров Цапель? Заговор коварных рабохватов?! Учись, мальчик, пригодится. Бабушка Зеро дурному не научит. Как у тебя с Изэлью? Могу подказать пару штучек, из личного опыта.

Марк улыбнулся.

— Теория нуждается в подкреплении практикой, — улыбка превратилась в оскал, приятный во всех отношениях. — Дадите мне пару уроков?

— Урок первый, — старуха встала. В движении не крылось угрозы, просто госпожа Зеро не могла долго сидеть. — Начнем с группового секса. Коллант — это микро-Ойкумена. Так сказал твой дядя, а я склонна ему верить. Микро-Ойкумена, и в центре — помпилианец. Обученный корсету, а значит, военный. Лишенный рабов, потому что теперь его рабы — члены колланта. Хорошо, не рабы. Союзники, отряд, коллектив. Называй как хочешь, но помпилианца — офицера, не понаслышке знающего, что такое рабы — невозможно извлечь из колланта. Это не зуб, это позвоночник. Пройдет время, и это станет аксиомой: Великую Помпилию со всеми ее достоинствами и пороками нельзя извлечь из Ойкумены. Ни на микро-, ни на макроуровне. Рискните, и Ойкумена рассыплется в прах. Холодные трупы в холодном космосе. Волки? Если мы — волки, то без волков леса нет. Урок закончен, спасибо за внимание.

— Она сейчас передерется, — сказал лысый Мамерк. — Эта ваша Ойкумена… Взорвется к чертовой матери. Гвидо — мастер. Дайте ему колонию ленивцев, и он превратит их в бешеных хорьков.

И указал вниз, на зал Совета.

— Взорвется, — с удовольствием повторил Мамерк. — К матери, да.

Ни он, ни обер-центурион Кнут, ни старуха, полагавшая себя имперской безопасностью — ни даже Гвидо Салюччи, великолепная сволочь! — не знали, что взрыв на пороге. Взрыв войдёт, как лорд в собрание плебеев: сперва внесут его визитную карточку, огласят имя и титул, и уж потом, когда начнутся обмороки, станет ясно, что этого гостя никто не ждал.

Контрапункт. Марк Кай Тумидус по прозвищу Кнут (глубокая ночь)