Вожак

– Капрал, твою дивизию! Это не наше дело. Пусть контактеры Лиги пластают им мозги ломтиками. Мы свою задачу выполнили: мир-дружба-тушенка. Никто никого не режет, все поют народные песни. Утром проведем разъяснительную работу. Вы лично и займетесь! А сейчас обойдите караулы, проверьте датчики сигнализации – и спать. Это приказ, Бенолли!

* * *

– Боевая тревога!

Впрыгивая в комбинезон, Тончини слышал, как из десантного отделения с дробным топотом выскакивают наружу солдаты. Но место лейтенанта – не с ними. В тесной командной капсуле моба имелось все необходимое для дистанционного управления боем. Упав в ложемент, Тончини активировал ком-сферу и включил канал общей связи. В уши ворвалась отчаянная какофония: крики, треск, мат, топот. Контрапунктом звучали тупые удары и хрип. Тепловой сканер демонстрировал мешанину пунцовых клякс, с маркерами солдат Лиги и без. Что на самом деле творится в безумном бурлении красных кровяных тел, понять было невозможно.

В видимом диапазоне прогалину, на краю которой сели мобы, до краев заполнял утренний туман. Сквозь него едва просматривались силуэты ближайших деревьев и пара хижин. Дальше всё тонуло в грязно-белой мгле. Местами туман рассекали лучи восходящего солнца. В световых коридорах двигались гротескные тени: сшибались, сплетались друг с другом, падали, вскакивали, размахивали исполинскими, несоразмерными конечностями…

– Сержант Гиллеспи, доложите обстановку!

В акуст-линзах надсадно крякнули.

– Нас атакуют туземцы! Идут в рукопашную… М-мать! Это я не вам, командир.

– Численность? Вооружение? Направление атаки?

– Да вся деревня на нас прёт! Человек двести! Луки, ножи, дубьё… Движутся к мобам. Впереди – двадцать мужчин с копьями. За ними – плотная толпа… Блин!

Хряск, храп, жалобный скулёж.

– Что там у вас?!

– Герой-одиночка! Из кустов с топором.

– Держитесь?

– Дружим, как можем…

– Задействуйте шоковые боеприпасы!

– Есть!

Кипящую мглу озарили сполохи: один, второй, третий… Взрывы, обработанные акуст-линзами, толкнулись в барабанные перепонки давящими, глухими хлопками. На полигоне шоковые гранаты взрывались иначе: с резким, оглушительным грохотом, от которого полдня звенело в ушах. Проклятье! Почему тузики взбесились?! Прав Бенолли: чёрт знает, что творится у обезьян в мозгах!

– Противник сокращает дистанцию. У нас двое легкораненых.

Вероломные ублюдки! Тончини стоило большого труда удержаться от команды: «Огонь на поражение!» У нас миротворческая миссия, напомнил он себе в сотый раз. Мы никого не убиваем. Нам выдали прекрасные, замечательные, лучшие в Ойкумене помпилианские «Универсалы»…

– Приказ: отходить к мобам.

– Есть отходить!

– Открыть огонь в паралич-режиме. Повторяю: в паралич-режиме! Никакой стрельбы боевыми!

– Есть огонь в паралич-режиме!

В голосе сержанта пробилось злое веселье. Отходняк после парализатора – то еще удовольствие. Запомнят тузики потеху! Слово «тузики» боргосское подразделение ВКС Лиги подцепило у помпилианцев, расквартированных по соседству. Слово считалось уничижительным, его использование не поощрялось. Но когда это останавливало солдат?

Из редеющего тумана возникли фигуры десантников в ЛБК – легкобронированных комбинезонах. Мглу пронзали тусклые вспышки выстрелов. Сухо трещали паралич-разряды. В ответ летели стрелы: отскакивали от брони, клевали обшивку мобов. Отставший солдат пошатнулся: в грудь ударило копье.

– Гиллеспи, выделите группу прикрытия.

– Есть!

– Остальным грузиться. Мы уходим.

– Вас понял, командир.

Тончини по локоть засунул обе руки в ком-сферу, соединяя вирт-интерфейсы от маркеров солдат в единый пучок. Нити интерфейсов визуализировались, над ними возникли фамилии. Для гарантии – чтобы никого не потерять. Солдаты запрыгивали в мобы; разгоряченные тела с чмоканьем продавливались сквозь входные мембраны. Казалось, заждавшиеся машины приветствуют людей сочными поцелуями. Гудели двигуны на холостом ходу: пилоты готовы были в любую секунду поднять машины в воздух. Пятерка бойцов прикрытия, растянувшись цепочкой, вела стрельбу с колена, всаживая в туман разряд за разрядом. Кроме группы прикрытия, снаружи оставались еще двое. Где эта парочка шляется, гвоздь им в… Вот они! Бегут к машинам, словно за ними черти гонятся…

А ведь и правда, гонятся!

– Бенолли, Скорца, поднажмите! Группа прикрытия – огонь на отсечение!

Со стороны деревни громыхнул слитный вопль ярости. Перевода не требовалось: «Уходят!» Позади бойцов возникли бегущие туземцы: мужчины, женщины, подростки. С палками, ножами – кто с чем. Паралич-разряды затрещали чаще, безжалостно выкашивая бегущих, устилая телами сырую траву.

– Бенолли, какого рожна?!

Капрал отстал от рядового Скорца, но это было немудрено. На плечах Бенолли тащил беспамятного туземца! «Мембрана не пропустит,» – успел подумать лейтенант, но капрал предусмотрел все заранее. С размаху он впечатал ладонь в панель папиллярного идентификатора, принудив мембрану раскрыться, дать дорогу Бенолли вместе с его живым грузом.

– Группа прикрытия – на борт!