Вожак

Было утро и в её глазах сияло солнце, щёки под маской горели нездоровым румянцем. Бешеный Волколак в миг успокоился и склонил перед принцессой голову, аккуратно укладываясь у её ног. Мини ручками взяла его морду и своим лбом прикоснулась к его лбу.

— Я держу себя в руках, — сообщил он хрипло, медленно приобретая формы человека. — Всё хорошо, лялька. Мы сейчас поедем к маме.

Он взял её на руки, чтобы вынести с кучи трупов, опустил на траве, ковыляя, повёл в сторону машин, которые застряли на дороге. Здесь недалеко частный аэропорт, им нужно спешить в центральную часть страны.

Мимо пробегали волки, вставали за его спиной выжившие Модифицированные. У поваленной деревянной вышки голый Лёха Соколов, виляя белоснежным хвостом, страстно целовал какую-то худенькую девчонку. Хреново, когда самец Дамку кидает ради оборотницы. Маски стало не по себе, и он покрепче прижал к себе свою единственную и неповторимую принцессу, которую любил в любом виде, даже смертельно больной с маской на лице, в таком виде даже сильнее, потому что нужно заботиться и защищать.

Мини остановилась, а Маски теперь был как огромный воздушный шар в её руках, чувствовал любое сопротивление и прикосновение, тут же реагировал и повиновался движениям девушки.

Если у оборотней есть гопота, то она стояла перед Макси. В глаза бросался их альфа в каком-то жутком чёрном пальто, на котором свила кокон моль. Торчало лохматое голое тело, хвост болтался. Джинсы были потрёпаны, только ботинки начищены, не вписывались в общую картину. Видимо, когда Дрёма зверел, жена его в чём попало из дома выкидывала. Да и нужна ли отморозку одежда, когда он рвёт и мечет даже после тяжёлого боя. Глаза чёрные бешено горели, волосы дыбом, в ухмылке дымящая сигарета. Вид настолько наглый, что казалось волк без тормозов совсем. Он и был без тормозов, в бою Дрёме равных нет, недаром Нил Ильич сомневался в своём превосходстве. Шустрый и неутомимый, как шило в жопе, Дрёма был крут, нереально крут. Макси это понимал и принимал.

За Дрёмой стояли двое, молодой волк и пожилой, другие Вечные старались ближе к безумному бойцу не приближаться.

Русый парень в спортивном костюме возвышался над своим альфой, щёлкал семечки и сплёвывал на алую от крови траву.

— Мать моя женщина, чем их кормят? Может, это стероиды какие, что оно так вымахало? — сказал он, глядя на Макси, с отвращением вскинув бровь.

— В них, как в куру на рынке что-то вкалывают, чтобы весили больше, — гоготнул мужик постарше тоже русый в волосах нечёсаных седина.

— Их кормили пирогами мой мачехи, — заржал долговязый.

— От пирога твоей мачехи даже крысы на помойке сдохли. Так что вряд ли, — затянулся дымом Дрёма, закинув голову назад, рассмотрел Макси. И хотя он был меньше ростом, казалось, смотрит свысока надменно, вызывающе. — Прох, ты молодец у меня как раз мотоблок сломался, будем на твоём быке огород вспахивать.

— Дрёмушка, — заныла Мини, — ты только не бушуй, ладно? — Дрёма напрягся, глаза смоляные стали походить на две чёрные дыры. — Лихо Нил Ильич жив.

Воцарилась тишина, слышна была возня северных волков вдалеке и вопли выживших людей — санитаров. Совсем рядом повизгивала в удовольствие девица Финиста.

— Дрём, с Алёной Девять, всё будет в порядке, — натянуто улыбнулся старичок.

Дрёма ударил ему в лицо кулаком, и старик тут же был вынужден выплюнуть все свои зубы на землю.

Он звонил, ждал ответа, но его не было.

— Часов семнадцать с пересадкой, — сказал Маски, — если сейчас погрузимся и до частного аэропорта доедим, быстрее получится.

Не дожидаясь ответа Дрёмы, он повёл Мини от лаборатории, пусть здесь всё сжигают волки Финиста, а им надо спешить. Все понимали, что происходит. Нил Ильич не соизволил на битву появиться, значит, он у Алёны.

34

Она была стройна и молода. После душа влажные волосы вились крупными локонами ниже пояса, ложились на выпуклую, упругую попу. Короткая голубая сорочка намокла. Она любила серые и голубые цвета, они подходили к её большим, бездонным глазам.

Дети брызгались водой. Капли впитывались в тонкую ткань, что, прилипая к тяжёлой аккуратной груди приятной округлой формы, выделяла соски. Это было слишком сексуально для простой домохозяйки. На талии ткань собиралась в складки, подчёркивая лёгкую худобу. Аппетитные длинные ноги были обуты в белые сабо. Провалившиеся щёки, пухлые губы, уставший взгляд из-под густых ресниц. Королева была идеальна.

Наспех съедая пирожное, что лежало в коробке рядом с раковиной, она выливала шампунь на голову одного из своих малышей. Всего в угловой огромной ванне купалось четверо волчат. Двое старших — близнецы лет семи, копия отца. Свои чёрные волосы они покрывали пеной и ставили дыбом, черные глаза блестели в безудержном веселье. Они ныряли, обливая мать новой порцией воды на радость постороннему наблюдателю. Волк, прищурив янтарные глаза, наблюдал, как сильнее выделяются под тканью грудь, небольшой животик, и полное отсутствие трусиков совсем сводили самца с ума.