Вожак

— Ты… знаешь кто мой муж?

— Конечно, — усмехнулся Пересвет, скрестив их пальцы.

Его прикосновения были приятны. Более того, он опять чем-то дурманил её голову, и Алёна расслабилась, почувствовав себя в своей тарелке.

— Он придёт.

— Я буду ждать. А сейчас скажи, кто тебя сюда подкинул?

Было очень тяжело это говорить. Он казался таким надёжным, что лукавить не хотелось. Нужно было рассказать всю правду про Нила Ильича, и только то, что убьют Максимку, если правда просочится, держала её в сознании.

— Брат, — она стала смотреть по сторонам. — А где Максим?

— Всё в порядке. Как он передал тебе приглашение?

— Курьером, — повторила она слова Нила, и поняла, что больше не выдержит. Невидимая сыворотка правды вытаскивала всё наружу, и ещё секунда, Алёна расскажет правду. Нужно было защищаться, поэтому она пошла в атаку. — Почему я самка, которая сможет вам родить наследника? Почему никто кроме меня на это не способен?

Пресс слетел, Овинник, который в этот момент хотел сделать глоток шампанского, подавился. Его глаза выросли, и уставились на оборотницу.

— Кто тебе это сказал? — замогильным голосом произнёс он.

— Ты, только что, — не краснея соврала Алёна.

— Я не говорил это.

— Ну, как же, ты сказал: «уединимся с ней» и про наследника следом.

— Это не я сказал, — он неожиданно рассмеялся и на лице его непроницаемом и спокойном всё это время неожиданно появился восторг, и глаза загорелись огнями. — Ты действительно, прекрасна Алёнушка.

Он резко подхватил её за локоть и поволок за собой вон из зала. Алёна только и успела свою сумочку ухватить. Бесцеремонно и нахально обходился с королевой, уводя её вглубь помещений, открывая одну за другой двустворчатые золотые двери. Кругом, как в музее, картины, канделябры, тёмная мебель семнадцатого века.

— Тебе много лет, раз так обставлены твои апартаменты, — быстро семеня за мужчиной, заключила Алёна.

— Сто, — ответил он.

— Не может быть, — не поверила она, чуть себя с головой не выдав. — Почему ты седой?

— Это важно для оборотня?

— Конечно… хотя, нет.

— Тогда не вопрос, держи хай-тек, — он втолкнул её в шикарную спальню.

По серому потолку и серой стене к чёрному полу тянулась белоснежная широкая полоса, словно кто-то сложил лист бумаги, образуя внизу кровать с чёрными подушками и полосатыми, как зебра, покрывалами. Свет острыми голубыми лучами падал вдоль стен сверху вниз, а в центре с пола вверх. Огромное панорамное окно под наклоном за которым глубокая ночь была светла, полыхая миллионами огней. Далеко внизу по дорогам тянулись мелькающие змейки машин, пробирающихся по улицам города. Тишина. Цивилизация.

— Что у тебя в сумочке? — поинтересовался странный, очень странный оборотень.

— Посмотри, — тихо протянула она ему свою сумку. — Боже, как красиво!

Она восхитилась искренне, поэтому мужчина жадно желающий её, про сумочку забыл. Тонкий ремешок сумки Алёна перекинула через плечо.

— Ты спрашивала, почему я не могу иметь детей, и почему в свои сто лет я имею такой высокий пост.

— Да, — Алёна приготовилась, сделав вдох-выдох, и улыбнулась, глядя, как медленно он раздевается, скидывая на странный «космический» стул галстук и пиджак.

— Что ты сделаешь ради детей, Алёнушка? — шипел он и глаза его стали поблёскивать, но странным не волчьим светом, а как две алые лампочки. Он не был волком.

— Всё, — холодок пробежал по телу.

— Я заберу под опеку всех твоих детей и старших тоже, брата, родственников… только роди от меня наследника.

— Так почему я? — из чувства самосохранения она отошла на пару шагов в сторону, продолжая смотреть, как раздевается стройный мужчина.

— Потому что в тебе вакцина Лихо, которую мы не смогли повторить. Она была уникальна, и сделала из тебя, уникальную оборотницу. Ты регенерируешь, оборачиваешь, соблазняешь, мысли волков читаешь, и родить сможешь от любого самца, любой расы.

Он стоял перед ней совершенно голый, начал трансформироваться. И с каждым мгновением Алёне становилось всё хуже. Она издала обречённый вопль, глядя на Демона.

— Мой год идёт за пять человеческих, мне сто лет, но на деле пятьсот, — говорил он утробным рыком. — Я родился в семье человеческой, в десять понял, что уже вырос и сбежал. Демоны не оборачиваются, а я могу. Мы с тобой уникальны и должны быть вместе.

Уродливая морда перестала говорить, перекошенное страшное тело вытянулось под два с половиной метра и раздалось вширь, накинулись мышцы, ломанные оголённые кости, разной толщины ноги, разной длины руки. Комнату наполнил смрад.

Алёна пыталась в обморок не упасть. Лихо сказал стреляй в глаз, потому что сильным Высшим стрелять лучше в глаза, можно убить, а вот Демона не факт, что убьёшь. Нил просчитался, подставил её под удар, который Алёна не выдержит, да и сам Лихо, когда поймёт на кого нарвался, будет жалеть до конца дней о содеянном, а жить им всем осталось совсем недолго.

В момент, когда тело напротив ещё принимало чудовищные, безобразно-корявые формы, Белкина простила Лихо, потому что перед смертью надо всех простить.