Вожак и его друзья

– Ну как же, ремонтировали, – поморщился Антон. – В старой церкви, оказывается, пол был покрыт очень красивым, узорным кафелем. Так вот, директор колхоза – а тогда в Знаменках был свой колхоз, решил покрыть пол в своей ванной этим самым чудесным кафелем. Вот и послал туда бригаду строителей, причем снял ее со строительства коровника.

Отец рассказывал: ну и ругались же эти колхозники! На все лады проклинали своего председателя.

– Наверное, работа была тяжелая? – предположил Родик.

– Да не в этом дело! Просто цемент, которым кафель был приделан к полу, был сделан по каким-то особым, старинным рецептам, с куриным желтком, и еще чем-то. Как ни старались колхозники, но плитки раскалывались одна за другой. А ведь они были единственным уцелевшим убранством старой церкви! Ничего к тому времени там больше не осталось: ни окон, ни иконостаса, ни утвари, ни даже росписей на стенах. Но кафель на полу был прекрасным! И душа у колхозников болела за то, что им приходится в угоду своему председателю губить такую красоту…

– И что же сделали твои родители? – полюбопытствовал Тёма.

– Ну а что они могли сделать? В те времена в нашей стране правили атеисты, и все церковное было не в почете. Что для всех тогда значила старая, заброшенная церковь? Не взорвали, и то слава Богу…

Но мой отец все же сделал доброе дело. Он достал из кошелька все деньги, что у него были, протянул бригадиру, и сказал: берите деньги, но прекратите это варварство! А все уцелевшие плитки засыпьте мусором. Даст Бог, когда-нибудь храм начнут восстанавливать, и по уцелевшему кафелю воссоздадут весь пол таким, каким он был несколько веков назад.

– Ну и что же, бригадир взял деньги? – нахмурившись, спросил Тема.

– Взял, конечно! Сказал, что им и самим эта работа – горше черной редьки. Ну, мои родители пошли дальше. А когда они возвращались, слышат: из церкви опять доносится шум! Заглянули – а это, оказывается, строители прикрепляли цементом к полу те плитки, что им все же удалось отбить. Они сами так решили, никто им не приказывал… Значит, душа у них на самом деле болела!

Вот после этого происшествия отец и написал стихотворение «Русские церкви». Очень грустное оно получилось: ведь большинство храмов в нашей стране в ту пору было заброшены, поруганы, отданы под склады и мастерские. А ведь в них крестили, венчали и отпевали сотни миллионов русских людей, десятки поколений наших предков!

А заканчивается это стихотворение так:

Пронесся над страною ветер страшный, злой,
Кресты согнул, развеял кружева оград…
И как сироты, с верой в Бога и мольбой
В родное небо купола церквей глядят.

Отец посылал этот стих в разные газеты, но никто публиковать его не захотел. Не те были времена, богоборческие… Хорошо, что сейчас все изменилось, многие церкви снова восстановлены, в том числе и наша Знаменская.

Родик задумчиво произнес:

– Интересно, а в Знаменской церкви осталась та самая древняя плитка?

– Осталась! – довольно улыбнулся Антон. – Мои родители там были в прошлом году, и узнали ту самую кафельную плитку. Им было очень приятно, что они сделали хоть и маленькое, но все же доброе дело.

– Надо обязательно сходить в Знаменскую церковь, посмотреть, что там и как, – предложил Родик. – Странно, но мы там почему-то ни разу не были!

Антон кивнул.

– Обязательно сходим! Только сначала нам надо побывать в другой церкви – там, где нас троих когда-то крестили. – И он указал на Дмитровский храм.

– Это мы уже поняли, – вздохнул Родик. – Только чем это поможет Игорю и его друзьям? Они ведь и сами бывают в этой церкви едва ли не каждое воскресенье! И по-прежнему живут в лесу в полуразвалившемся бараке…

– Но ведь живут же, верно? – возразил Антон. – И совсем не так уж плохо… А сейчас их пытаются лишить даже того малого, что у ребят осталось в этой жизни. Нет, мы правильно пришли именно сюда – куда же еще?

Не сговариваясь, АРТ свернули с шоссе и вышли на небольшой кусок заброшенной дороги, что вела к старому мосту через реку. Асфальт на этой дороге растрескался, зарос травой, мелкими кустами шиповника, пижмой, вьюнами с синими колокольчиками. Над ними вились пчелы, старательно собирая нектар.

Старый мост и вовсе выглядел, словно после бомбежки. Часть его бетонных плит перекосилась от времени, металлические поручни погнулись и кое-где просто исчезли. Идти по такому мосту было довольно опасно, но очень интересно.

Посреди старого моста стоял человек в рыболовном костюме защитного желто-зеленого цвета и, опираясь на остаток поручней, смотрел наверх, на крутой холм, на вершине которого стояла церковь.