Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник)

– Азима я знаю плохо, – ответил Канний охотно, но голос у него стал совсем бесцветным. – Когда я поступил в школу магии, он уже ушел оттуда. И… я думал, что Азим как отец нам. Оказывается, он просто бездарный старик, который не смог выдержать той ноши, которой сам добивался. А его сестра Гана… – тут маг повертел головой, как будто убеждался, что ее нет рядом. – Она умная женщина. Правда, слабая. Она, как и Азим, научилась проникать в сознание и подавлять волю. Но у нее это получается только с обманутыми людьми. И с теми, кто сам вольно или невольно стремится к подчинению. На тех, кто понимает, что ее помыслы злые, ее сила почти не действует. Она может проникнуть в сознание человека, который считает ее врагом. Но подчинить – нет.

– А Марсай?

– О, Марсай хороший маг. Пожалуй, самый умелый из нас. Его могущество, конечно, не сравнится с нашими учителями, теперь я это понимаю. Но то, что он сильнее и Азима, и Ганы, несомненно. Марсай и сам мог стать во главе собратьев, но он слишком неактивен, углублен в свои размышления.

– А что по поводу наемника-эльфа? – спросил я.

– Азим встретил его, пока мы добирались до этих земель. Этот наемник – настоящий мастер своего дела. Чтобы расплатиться с ним, Азим использует деньги, которые украл в школе вместе с книгой. Он никогда не отпускает эльфа далеко от себя.

– Ладно, подробности потом, – не выдержал барон Штольц. – Сейчас скажи главное. Куда Азим мог убежать? Он же, говорят, еле дышит. Где он прячется?

– Я не знаю… Может, он в одном из мест, где мы скрывались, пока с нами было мало людей?

– Да здесь где угодно спрятаться можно! – воскликнул Джек.

– Я не знаю, – повторил Канний и жалостливо поглядел на нас.

– Прикажите увести его, – задумчиво произнес барон Вульфгард. – Мы еще поговорим. Если ты будешь честен, это зачтется тебе.

Когда мага вывели из комнаты, барон Вульфгард внимательно посмотрел на нас.

– А теперь давайте подумаем. Что будут делать Азим и его помощники в создавшемся положении?

– Попытаются убежать подальше, – ответил Роберт Кастлгейт. – Другого варианта у них нет.

– Резонно. И, я полагаю, бежать они будут тем же путем, каким и попали сюда. И искать их следует где-то там…

– В окрестностях того злосчастного трактира? – предположил Сераф.

– Надо поговорить с Крауцем, – предложил я. – Он в тех местах все знает.

– Точно, – согласился Джек. – Зря мы его с собой не уговорили пойти, когда первый раз к тем развалинам отправились. Он бы дорогу получше нашел.

– Для верности, – сказал барон Штольц, – бросим туда несколько десятков солдат. Пусть все леса прочешут.

– Боюсь, не выйдет, – возразил Сераф. – Там много болот, трудно пройти.

– И потом, ваша светлость, – вставил я, – от такого количества людей по всей окрестности шум будет. Они сбегут. Надо идти тихо.

– Наши войска сейчас измождены, – барон Вульфгард подошел к окну и поглядел вдаль. – А искать нужно немедленно. Иоганн, найди этого Крауца. Время дорого.

* * *

Охотник Крауц нашелся быстро. Он вместе с выжившими ополченцами расположился у стен дома Кастлгейта. В ситуацию вник быстро и сразу начал прикидывать.

– Провести вас смогу, дело нехитрое, – сказал он, – только идти тяжело придется. Места там нехоженые, сами видели. Знать бы поточнее, в какую сторону гады эти убежали…

– Хорошо бы, – согласился я, – но делать нечего, придется прочесать обширную территорию.

– Ну, тогда пошли! – Крауц вскочил на ноги. – Зарекался я туда ходить, ну да ладно. Утро ведь, светает, не так боязно.

Мы было уже собрались сниматься, но тут на дороге к Западному Склону показалась невысокая фигура. Она быстро приближалась и, в итоге, оказалась запыхавшимся от долгого бега Аланом.

– Эй, малец, – окликнул его Джек. – А ты-то тут что делаешь?

Алан попробовал ответить, но из-за одышки ничего путного у него не вышло. Пока Крауц протягивал мальчику флягу с водой, меня что-то кольнуло в мозгу. Слишком уж быстро и просто у нас все получилось. Что-то произошло.

– Найра, – выпалил Алан, отрываясь от фляги. – Они ее забрали, гады, чтоб их…

От усталости мальчуган присел на снег. Правда, дар речи к нему вернулся полностью и расспрашивать его не пришлось.