Вожаки комсомола

В эту поездку Александр сделал все, чтобы установить постоянную, непосредственную связь московские комсомольцев с их подшефным кораблем — линкором «Марат». Он считал такие контакты очень важными для молодежи: «Шефство комсомола над флотом — это один из каналов, через который комсомол конкретно участвуй? в государственной деятельности».

Военный моряк, соратник Косарева по ленинградскому идейным боям М. Волков, рассказывает о дружбе с секретарем Московского комитета:

«На VIII съезде мы снова встретились с Косаревым. Он, если можно так выразиться, был активным запевалой съезда. Он участвовал в различных комиссиях и работе президиума, выступал с речами по отчету ЦК ВЛКСМ и в связи с переходом на другую работу старейших деятелей комсомола. По его предложению съезд за большие заслуги перед комсомолом избрал почетными комсомольцами Николая Чаплина, Сергея Соболева и других.

Не забыл он в эти дни и о Военно-Морском Флоте, Свои добрые отношения к флоту А. В. Косарев выразил на первом же заседании при открытии съезда. После рапорта начальника Военно-Морских Сил съезду, а это стало теперь традицией, с речью выступил Косарев в форме военного моряка. От имени Московской комсомольской организации он обратился к съезду с ходатайством об избрании начальника Военно-Морских Сил республики Р. А. Муклевича почетным комсомольцем. Съезд единодушно принял это предложение.

Мы, представители комсомола Балтфлота, все время чувствовали внимание и заботу Косарева. Он использовал наше пребывание в Москве для встреч с рабочей молодежью города. Мы побывали на заводе «Динамо», на кондитерской фабрике «Красный Октябрь» и некоторых других…»

Но заниматься практическими делами не всегда удавалось. Идейная борьба в партии и комсомоле еще не закончилась, и «правые» и «левые» еще держались, на противодействие им приходилось тратить много сил. В 1927 году произошла новая вспышка открытых выступлений объединенной троцкистско-зиновьевской оппозиции в Москве. Эти выступления были разгромлены, главарей исключили из партии, а вслед за ними XV съезд партии исключил из партии еще 75 активных оппозиционеров.

В этой борьбе Косарев как секретарь Московского горкома комсомола играл видную роль.

Профессор В. В. Кованов, в те годы студент Московского государственного университета, так пишет об идейных баталиях в студенческой среде:

«На комсомольских собраниях, проходивших обычно в Коммунистической аудитории — одной из самых больших в университете, часто выступал в те дни секретарь Московского городского комитета комсомола Александр Косарев. Помню его — простого, оживленного, в клетчатой рубашке с засученными рукавами. Говорил, слегка картавя, очень темпераментно, с воодушевлением подчеркивая наиболее важные места взмахом руки.

Выступления вожака московского комсомола вызывали бурную реакцию в зале. Случалось, его пытались прервать подголоски троцкистов: они выкрикивали свои лозунги, принимались стучать ногами. Но их быстро приводили в чувство сами студенты, а если крикуны упорствовали — выводили вон».

Идейная борьба в партии и комсомоле в 1928 году обострилась в связи с наступлением Советской власти на кулачество.

Против политики партии, направленной на социалистическую реконструкцию народного хозяйства, выступили правые оппозиционеры во главе с Бухариным, Рыковым, Томским. Особенно остро борьба с правыми проходила в Московской партпйпой организации, здесь они захватили руководство в Московском комитете и в некоторых райкомах партии. Секретарь МК партии Угланов и некоторые другие партийные работники пытались перетянуть на свою сторону комсомольский актив города. Снова Косареву пришлось отстаивать линию партии, снова от него потребовалось незаурядное мужество и решительность. Столкновение с правыми стало одним из самых тяжких испытаний для принципиальности Косарева.

Московский комитет ВЛКСМ поддержал позицию ЦК ВКП(б). На пленуме МК комсомола в октябре 1928 года было принято решение, нацелившее первичные организации на борьбу с правым уклоном.

Среди рассказов о важных и серьезных делах, которыми занимался Саша Косарев, будучи секретарем московской комсомолии, нужно вспомнить и о том, что был он молод, в двадцать восьмом году ему исполнилось двадцать пять. В этом году он женился на студентке Института народного хозяйства имени Плеханова Марусе Нанейшвили.

Когда Саша вернулся из Ленинграда в Москву, его поселили в гостинице «Париж» (на ее месте построено здание нынешнего Госплана СССР) вместе с другим комсомольским работником, Гошей Беспаловым из Перми.

В длинный коридор этой полугостиницы — полужилого дома выходило множество дверей. За одной из них жила девушка, которая с первого взгляда поразила Сашу. Но он долго не решался заговорить с ней и знал только, что ее отец — старый большевик Виктор Нанейшвили и что они не так давно переехали в Москву из Перми.