Вожаки

— Видишь, — сказал Хавьер. — Весь город в курсе. Представляешь лицо Ферруфино?

— Половина третьего, — прокричал Леон. — Уходим. Быстрей, быстрей.

Я посмотрел на часы: оставалось пять минут.

— Уходим, — закричал я. — Уходим к реке.

Некоторые сделали вид, что собираются идти. Хавьер, Леон, Райгада и другие тоже закричали, начали подталкивать то тех, то других. Одно слово повторялось без конца: «река, река, река».

Толпа ребят медленно начала приходить в движение. Мы перестали подзадоривать их, и, после того как смолкли наши голоса, второй раз за день я поразился полнейшей тишине. Я занервничал. Нарушил тишину криком.

— Средняя школа, назад, — указал я. — По порядку строиться…

Рядом со мной кто-то бросил на землю трубочку с мороженым, и мне забрызгало ботинки. Взявшись за руки, мы образовали живую цепь. Продвигались вперед с большим трудом. Никто не сопротивлялся, но все шли очень медленно. Чья-то голова почти упиралась мне в грудь. Ее владелец обернулся — как его звали? Его маленькие глаза смотрели доброжелательно.

— Твой отец тебя прибьет, — сказал он.

«Ах, — подумал я. — Мой сосед».

— Нет, — ответил я. — Еще поглядим. Подталкивай.

Мы покинули площадь. Огромная колонна занимала всю ширину проспекта. Впереди, через два квартала, из-за голов без пилоток виднелась зелено-желтая балюстрада и большие рожковые деревья Набережной. Между ними, как белые точки, песчаники.

Первым, кто что-то услышал, был Хавьер, который шагал рядом со мной. В его узких глазах внезапно появился испуг.

— Что случилось? — спросил я.

Он мотнул головой.

— Что случилось? — закричал я. — Что ты там услышал?

В этот момент я увидел парня, одетого в форму, который решительно направлялся к нам по площади Мерино. Крики вновь пришедшего смешались у меня в ушах с криком, поднявшимся в тесных колоннах ребятишек, он был похож на крик замешательства. Мы, идущие в последней шеренге, оплошали. На долю секунды мы потеряли бдительность, ослабили руки — кое-кто высвободился. Мы оказались отброшенными назад, разрозненными. На нас двигались сотни тел, бегом, с истерическими криками.

— Что происходит? — закричал я Леону.

Он на бегу указал куда-то пальцем.

— Это Лу, — произнес кто-то мне на ухо. — Что-то там случилось. Говорят, измена.

Я бросился бежать.

В тупике улицы, который был в нескольких метрах от задней двери школы, я внезапно остановился. В этот момент невозможно было что-либо разглядеть: потоки учеников в форме стекались со всех сторон и заполняли улицу своими непокрытыми головами и криками. Неожиданно в пятнадцати шагах я различил Лу, забравшегося на что-то. Его тощее тело едва выступало из тени стены, к которой он прижимался. Он был загнан в угол и наносил удары своей дубиной во все стороны. И вот я услышал его крик, перекрывающий крики, с которыми нападавшие бросали ему оскорбления и уворачивались от его ударов.

— Кто подойдет? — кричал он. — Кто подойдет?

В четырех метрах от него два койота, окруженные, как и он, защищались палками, тщетно пытаясь прорвать осаду и пробиться к Лу. Среди тех, кто преследовал Лу, я увидел лица учеников Средней школы. Некоторые раздобыли камни и швыряли их, стоя, однако, на расстоянии. Вдалеке я увидел еще двух членов банды, которые в ужасе бежали: за ними гналась группа ребят с палками.

— Успокойтесь! Успокойтесь! Идем к реке.

Рядом со мной прозвучал тоскливый голос. Это был Райгада. Он почти плакал.

— Не будь идиотом, — сказал Хавьер. Он расхохотался. — Замолчи, разве ты не видишь?

Дверь была открыта, и в нее десятками решительно входили ученики. В тупик продолжали подходить все новые ребята; кое-кто из них присоединился к тем, кто окружал Лу и его койотов. Некоторым из койотов удалось объединиться. Рубашка на Лу расстегнулась — виднелась его тощая грудь, безволосая, потная и блестящая; по носу и губам бежала струйка крови. Он то и дело сплевывал и с ненавистью смотрел на ближайших противников. Только он один держал дубинку занесенной, готовый ударить. Остальные, обессилев, уже опустили их.

— Кто подойдет? Хочу увидеть лицо этого храбреца.

По мере того как учащиеся входили в школу, они надевали пилотки и прицепляли знаки различия. Постепенно группа, которая осаждала Лу, ругаясь, начала расходиться. Райгада толкнул меня локтем.

— Он говорил, что со своей бандой может разгромить всю школу, — уныло произнес он. — Почему мы оставили эту скотину одного?

Райгада отошел. Около двери, словно сомневаясь, он подал нам знак. Затем вошел. Мы с Хавьером приблизились к Лу. Он дрожал от ярости.

— Почему вы не пришли? — сказал он в бешенстве, повышая голос. — Почему вы не пришли к нам на помощь? Нас было восемь, потому что остальные…

Лу был необычайно зорок и гибок, как кошка. Он резко откинулся назад, чтобы мой кулак лишь едва задел его ухо, и, найдя точку опоры, со всей силой взмахнул своей дубинкой. Я получил удар в грудь и зашатался. Хавьер встал между нами.

— Не здесь, — сказал он. — Пойдем на Набережную.

— Пойдем, — сказал Лу. — Я проучу тебя еще раз.

— Посмотрим, — сказал я. — Пойдем.