Вождь чернокожих. Black Alert (СИ)

Как только планер коснулся поверхности палубы, раздался гулкий взрыв. Струя огня и взрывная сила разорвали палубу и, проникнув в пороховой погреб с зарядами для снарядов, воспламенили их, подорвав весь склад.

Мощный взрыв повторно сотряс корабль, и он стал медленно разваливаться на две части. Разорванные части сразу же затонули, не оставив никаких шансов остаться в живых матросам и офицерам этого корабля, запертым в отсеках, либо отброшенных с палубы силой взрыва.

Несколько крупных осколков, охваченных пламенем, упали на крейсер «Галатея», вызвав на нём пожары. Звонко била рында, ревели сирены, сигнализируя о пожаре. То же происходило и на броненосце «Императрица Индии».

Все четыре тысячи воинов Османа Дигны, оставшихся в живых, включая и легкораненых, устремились в город, сражаясь, буквально, зубами, хотя были до зубов вооружены. Летели по узким и широким улицам города всадники, нарываясь на пулемётный огонь высаженного морского десанта, заваливая пулемёт трупами коней и людей.

Бой был настолько ожесточённым, что по улицам стали течь тонкие ручейки крови. Не выдержав такого удара и ярости нападающих, десант англичан стал отступать в направлении порта, а потом и вовсе побежал, стремясь укрыться на кораблях.

Выбежав на причалы, они остановились, пораженные представленной величественной картиной разрушений и пожаров. Все три корабля пылали, вернее, пылали два, от третьего остались лишь обломки, плавающие в воде портовой бухты, да кружились яростно кричащие чайки, наблюдая за барахтающимися в морской воде людьми.

Вслед за англичанами, к порту подоспели преследовавшие их бывшие дервиши и разбойники, закипела схватка на причалах и на тех пароходах, которые по каким-то причинам не смогли уплыть. Английские солдаты перепрыгивали на них и торопились быстрее уйти в море, под защиту горевших крейсера и броненосца. Но не тут-то было. Вслед за ними, на борт этих пароходов поднимались и преследовавшие их враги.

Семён Ворох отличался острым умом и хорошей сообразительностью, и потому он захватил с поезда все три оставшиеся шестовые мины, которые везли в повозке, вместе с ранеными. Приподнявшись в седле, он приложил к глазам старый трофейный бинокль и начал рассматривать бухту, в которой горели корабли и сражались его люди против англичан.

«Всё-таки, они смогли это сделать», — прошептал он еле слышно. Стегнув коня нагайкой, он поскакал в порт, где английский десант уже был фактически сброшен в море. Бой не закончился, а корабли ещё были на плаву, точнее, один крейсер, который подошёл поближе и стал вылавливать из воды спасавшихся людей из экипажей англичан. Одновременно, он расстреливал из своих орудий порт и близлежащие здания.

Самые отчаянные, из числа людей Вороха и Дигны, видя, что крейсер не прекращает стрельбу, загрузили в баркас шестовые мины и, заставив рыбаков поставить парус, отчалили от самого дальнего причала. Одновременно с ними, отчалили ещё десяток рыбачьих баркасов, взяв курс на Красное море.

В порту царила неразбериха, всё горело и взрывалось, с берега и с крейсера раздавались пулемётные очереди и грохот артиллерийских орудий, внося свою посильную лепту в общую какофонию боя.

Дующий с моря ветер трепал клубы дыма, перемешивая между собой чёрные и белые его разновидности, добавляя к острому запаху сгоревшего пороха и угля запах морской соли и рыбы.

Баркасы, лавируя с помощью косых парусов, медленно приближались к крейсеру. Из порта удирало множество мелких корабликов, шлюпок и пароходов, поэтому экипаж крейсера не обращал на них никакого внимания, что и требовалось Вороху.

Да, он решил рискнуть сам. Он знал, что если ему удастся совершить подобное, Мамба приблизит его к себе. А что нужно ещё беглому разбойнику, кроме денег и женщин? Конечно, власть! Именно она, родимая, привлекает к себе больше всего внимания и чаяний разных индивидуумов, с уголовным, и не только, прошлым.

Вот и сейчас, наставив пистолет на рыбака-египтянина, загорелого, с тонкими чертами лица и свисающими, как у запорожца, усами, командовал им, заставляя направлять баркас на крейсер, команда которого, по-прежнему, не обращала на рыбачьи лодки никакого внимания.

— Не отвернёт? — спросил он у рыбака.

— Не хозяин, не, ветер крепкий, уже не отвернёт, — ответил тот.

— Хорошо, — и Семён стал натужно доставать шестовые мины, закрепляя их на носу баркаса. Вскоре все три конуса угрожающе уставились на быстро приближающийся борт крейсера.

— Ну, с Богом, — перекрестившись, сказал Ворох, и тремя выстрелами из револьвера пристрелил рыбака, который пытался сбежать, перекинувшись через низкий борт баркаса, но так и застыл, свесив безвольные руки в воду.

Застрелив рыбака, Ворох снова убедился, что баркас не отвернёт и плывёт с хорошей скоростью, и его уже заметили на крейсере, после чего выпрыгнул за борт, и быстро взмахивая руками, поплыл к берегу, радуясь, что научился плавать ещё на Каспии.