Вождь и призрак

Хайнц Куби, двойник фюрера, немного отдохнул и вызвал к себе Мартина Бормана. Для этой встречи Куби нарядился в форму Гитлера, которую тот носил во время войны: в темные галифе и военный китель.

Войдя и прикрыв за собой дверь, Борман увидел, что Куби расхаживает взад и вперед по комнате, заложив руки за спину.

Борман внимательно осмотрел, что называется, творение своих рук и остался доволен. У него возникло ощущение, будто он находится в присутствии настоящего фюрера. Актеришка начал разговор с фразы, весьма характерной для Гитлера.

«Даже, пожалуй, чересчур типичной», — подумал Борман, которому не терпелось проинструктировать Куби.

— Первый военный совет прошел хорошо, Борман. Вы, конечно, поняли мою тактику? Сам я говорил очень мало, а все остальные докладывали мне обстановку на Восточном фронте. Зато на следующем совете я сразу начну отдавать приказания…

Это чертовски опасно! — запротестовал Борман. Он нервно оглядел простую, без затей обставленную комнату. — Я надеюсь, мы тут одни?

— Конечно! Неужели вы думаете, я не принял мер предосторожности, вызывая вас сюда?

«ВЫЗЫВАЯ»… Бормана покоробило. Он-то считал, что Куби во всем от него зависит, по каждому поводу будет спрашивать его совета! А вместо этого актеришка, игравший роль Адольфа Гитлера, обращается с ним как начальник с подчиненным!

А Гитлер продолжал:

— Мне прежде всего нужно детально уяснить обстановку. Тогда я смогу все контролировать.

— Контролировать? — Борман был ошеломлен. — Но вы же не обладаете нужными знаниями, чтобы руководить операциями, в которых участвуют миллионы человек!..

— Если вы перебьете меня еще раз, то я вас выгоню, — пригрозил Гитлер. — Торча в Бергхофе, я постоянно готовился, я ждал, когда наступит мой звездный час!

Он начал размахивать руками, как бы подтверждая свои слова яростной жестикуляцией.

— Я изучал Клаузевица, фон Мольтке, всю военную литературу, которую только смог обнаружить в библиотеке… Все книги, которые читал мой предшественник, вызубрил от корки до корки. Так что если нужно, прочту их вам наизусть задом наперед! Вы забываете, Борман, что у меня великолепная память на факты…

— А если я вас не поддержу?

— Говорите «мой фюрер»! — прошипел двойник. — Вот как вы должны ко мне обращаться! И наедине, и на людях! Неужели вы думаете, что можете меня выдать? Разве не вы привезли меня в Волчье Логово? Как, по-вашему, сколько вы тогда сможете продержаться? Ну, отвечайте!

— А вы полагаете, никто не распознает в вас самозванца? — хмыкнул Борман. — Даже Кейтель с Йодлем? Вы успешно выдержали первый раунд, потому что я испортил генератор, и присутствующие в зале заседаний не смогли толком разглядеть вас. Кроме того, нас здесь посещают и другие люди: Геббельс, Геринг…

— Борман, вы круглый дурак!

Гитлер сел в кресло, вцепился руками в подлокотник. Челка упала ему на лоб. Он впился глазами в собеседника.

— Генералы, не согласные с МОЕЙ политикой, ждут не дождутся возможности сместить меня и тех, кто меня поддерживает… в том числе Кейтеля и Йодля. Их положение, а может, и жизни зависят от моего существования. О вас и говорить не приходится! В равной степени это относится и к тем, кто, как вы изволите выразиться, «нас здесь посещает». Так что если даже кто-нибудь что-нибудь и заподозрит, он будет предусмотрительно держать язык за зубами!

— Да, вы, конечно, правы, — кивнул Борман и добавил: — Мой фюрер…

— Нет, вы все-таки дурак, — задумчиво продолжал Гитлер, и Борман вдруг почувствовал, что не в состоянии отвести взгляд от его глаз навыкате. — Весь наш успех основан на пропаганде, а она, в свою очередь, на теории Большой Лжи! Я неоднократно говорил об этом и доказывал на практике. Когда люди слышат маленькую ложь, они могут поставить ее под сомнение. Но огромная ложь так их потрясает, что они начинают в нее верить. А механизм обратного действия вам понятен?

— Может, вы мне объясните?

Борман по-прежнему стоял. Фюрер так и не предложил ему сесть. Мысли Бормана путались, он словно впал в гипнотический транс. А фюрер продолжал:

— Большая Ложь… кому придет в голову, что человек, как две капли воды похожий на фюрера, действующий, как фюрер, говорящий, как фюрер, НА САМОМ ДЕЛЕ НЕ ФЮРЕР?

Гитлер резко вскочил: у него бывали такие приступы бешеной энергии, — и начал расхаживать взад и вперед по комнате. Его тон смягчился, Гитлер прямо-таки излучал дружелюбие.

— Борман, мне нужна ваша помощь. Я хочу, чтобы вы всегда были рядом. Я ведь могу на вас рассчитывать, правда?

— Конечно, мой фюрер! Всегда!

Маленький, приземистый Борман весь обратился в слух. Он отдал фюреру нацистский салют. Гитлер остановился и ласково схватил его за руку, снова улыбнулся, и его слегка выпученные глаза увлажнились слезами.

— А разрешите поинтересоваться, как быть с собакой? — спросил Борман.

— Да с ней не будет никаких сложностей! Я подружился с Блонди еще в Бергхофе. Собака мне доверяет, я умею с ними ладить.

— Однако есть еще одна трудность… — нерешительно начал Борман. — И может быть, непреодолимая… если вы, конечно, поедете еще раз в Бергхоф… Я имею в виду Еву Браун…