Вождь и призрак

— Нет, я совершенно уверен…

— Каким поездом они уехали? Во сколько он отошел? — спросил Шмидт.

— Ровно в восемь. Что-то не так?

— Нет, вы тут ни при чем, — успокоил его Ягер.

— Ну, тогда я пошел спать. Увидимся завтра утром.

Как только за Майром закрылась дверь, Шмидт кинулся к книжной полке и схватил расписание поездов. Быстро пролистав его, он принялся водить пальцем по столбцам, ища нужные цифры. Наконец палец остановился. Шмидт взглянул на часы. 22.51.

— Поезд еще в пути! — Шмидт с трудом подавил вздох облегчения. — Он приезжает через девять минут, в двадцать три ноль-ноль. Кто там у нас…

— В Вене? Антон Кар, начальник СС. Это мой старый приятель… Мы вместе воевали на русском фронте.

Шмидт просмотрел список телефонов, нашел нужный номер, велел телефонистке срочно связать его с Веной, и пока телефонистка дозванивалась, стоял, прижимая трубку к уху. Ягер — он сохранял ледяное спокойствие, словно перед битвой, — принялся размышлять вслух:

— Майр не будет болтать, если я ему прикажу, ведь это он разрешил им сесть в поезд. Странно только то, что там должен быть еще один человек: они же втроем похитили Линдсея у собора Божьей Матери…

— А вот и Кар, — внезапно сказал Шмидт, передал начальнику трубку и посмотрел на часы. Ягер говорил быстро, четко и ясно. Когда разговор закончился, на часах было только без шести минут одиннадцать.

— До прихода поезда еще шесть минут, — заметил Шмидт.

— Да, и когда он приедет, Кар со своими ребятами будет поджидать их на платформе. Нашу баронессу ждет маленький сюрприз…

Глава 26

Они вышли на платформу Западного вокзала Вены и смешались с толпой пассажиров. Пако показала Линдсею, где камера хранения, а сама встала туда, откуда ей было прекрасно видно, что там происходит. Когда экспресс подходил к конечному пункту, Бора опять, проявил строптивость.

— Линдсей, — сказала Пако, — ты оставишь чемодан в камере хранения. Подожди, пока тебе выпишут квитанцию. Вот деньги. Но за чемоданами мы не вернемся…

— А почему бы тогда не оставить их здесь? — раздраженно спросил Бора.

— Потому что их быстро обнаружат носильщики или уборщица. А в камере хранения они могут пылиться целую вечность. — Пако посмотрела на Линдсея. — Из Вены мы поедем в Грац, это столица Штирии, австрийской провинции. Потом двинемся на юг, доберемся до Шпилфилд-Штрассе и очутимся в Югославии. Там, у партизан, уже скрываются несколько агентов союзников…

Когда австрийский служащий взял у Линдсея чемоданы, англичанина так и подмывало уйти, но он подавил это желание и остался. Служащий выписывал квитанцию очень долго, тщательно; казалось, это будет длиться бесконечно… Но все же он отдал квитанцию Линдсею и получил деньги.

Англичанин вышел из камеры хранения на платформу, слабо освещенную островерхими фонарями, там уже было пусто. Линдсей чувствовал себя голым. Поравнявшись с Пако, он увидел, что она курит.

— А где остальные? — спросил он.

— Они уедут в другом такси. Так что если кому-нибудь вздумается нас проверить, ему скажут, что в одном такси ехали мужчины, а в другом — парочка: мужчина и женщина. То есть, не те, кого они ищут…

— Ты нервничаешь, да? — спросил Линдсей.

Они вышли из здания вокзала и очутились на большой площади, на которой почти не было транспорта, только несколько военных машин. Пако уводила его прочь от вокзала. Они шли довольно долго и лишь потом сели в такси.

— Поезд пришел на пятнадцать минут раньше, — сказала Пако. — В десять сорок пять…

Военный совет (так окрестил его Борман) состоялся в Бергхофе на следующий день, он начался в пятнадцать минут первого. Ему предшествовала жуткая гонка: из Мюнхена в Зальцбург прилетели Ягер, Шмидт и Майр. На совещании присутствовал и Гартман.

Машины, поджидавшие их на аэродроме, выехали из города и помчались по опасной, скользкой дороге в горы. Совещание проводилось в гостиной с огромным окном, откуда открывался живописный вид. Председательствовал сам фюрер. К облегчению и удивлению Ягера, Гитлер воспринял новости спокойно и говорил не горячась.

— Значит, англичанин выскользнул у вас из рук?! Я всегда заявлял, что англичане — опасный, упрямый народ. Как жаль, что нужно с ними дружить…

— Я один виноват в этом страшном недоразумении, — пролепетал Ягер, и Борман тут же на него набросился.

— Если так, то вы должны понести наказание!

— Борман! Пожалуйста! — Гитлер умиротворяюще поднял руку.

Из всех участников «военного совета» у него был самый свежий вид, а ведь он никогда не ложился спать раньше трех часов ночи!

— Нечего выяснять, кто виноват, — продолжал Гитлер, — это ничего не даст. Нам нужно действовать: решить, как выследить Линдсея и привезти его сюда.

Слово «недоразумение» прекрасно выражало смысл происшедшего. Из-за того, что поезд — чисто случайно — прибыл на пятнадцать минут раньше, начальник Венского отделения СС, придя на вокзал, обнаружил лишь пустую платформу. Его люди обшарили все, в том числе и камеру хранения.

— Есть одна любопытная деталь, — начал было Гартман, но Борман опять взревел, словно разъяренный бык.

— Это уже не касается абвера!