Вождь и призрак

Пако подошла, и Ридер, умолкнув, сорвал с себя фуражку, приветствовал Пако четким взмахом и уставился на нее с таким нескрываемым любопытством, что девушка приостановилась и оглянулась.

— Кого я вижу, подполковник?! Слушай, парень, когда мне болтали всякое про Балканы, я понятия не имел, что встречу тут царицу Савскую… Я верно говорю? Да я бы…

— Это сержант Лен Ридер, — представил его Линдсей. — И, как ты уже догадалась, у него что на уме, то и на языке, а язык как помело. Ридер, поздоровайтесь с Пако.

— С огромным удовольствием.

Они обменялись рукопожатием. Сонные глаза Пако изучали Ридера, и под ее взором он как-то забеспокоился.

— Могу я получить обратно свою руку? — осведомилась Пако. — У меня их только две.

— Тысяча извинений, леди. Не обижайтесь, но ведь у любого может крыша поехать. Здесь — и вдруг встретить такую девушку! А уж когда вы заговорили по-английски не хуже самой королевы… Ведь, с тех пор как я здесь появился, я только и слышу какое-то птичье щебетанье.

— А КОГДА вы появились, сержант Ридер? — прервала его Пако.

— Не волнуйся, — успокоил ее Линдсей. — Я его проверил.

— И все же мне хотелось бы знать, когда он появился, где и каким образом?

Тут Линдсей впервые понял, что одной из обязанностей Пако в отряде была контрразведка. Ирония ситуации позабавила его: вряд ли Пако предполагала, что она допрашивает человека, который сам был большим специалистом в той же области.

— Что касается вопроса «когда», — сказал Ридер, — отвечаю: несколько дней назад. Где — может объяснить Мики, я лично не имею ни малейшего понятия. Ну, а каким образом я тут очутился? Приземлился с парашютом. Что еще вам угодно узнать, великодушная леди? Моя группа крови вас случайно не интересует? Могу показать родимое пятно, если вы не слишком застенчивы.

— Я думаю, что он имеет в виду Милича, который его сюда привел, — объяснил Линдсей.

Пако не обратила внимания на его реплику и продолжала изучать Ридера, который глядел на нее в ответ с тупым высокомерием — так определил бы выражение его лица Линдсей. Он буквально физически ощущал нарастание враждебности между Ридером и Пако.

— Милич сообщил мне, — задумчиво произнесла Пако, — что он нашел вас ночью, вы шныряли по окрестностям. И никаких следов парашюта не было!

— Я спрятал его где-то под камнями. Что еще с ним делать? Или вы думаете, что лучше было оставить его на виду, как указатель для фрицев? И посадить целую танковую дивизию себе на хвост. Первое, что обязан сделать человек после приземления на вражеской территории, — это спрятать парашют.

— Я знаю.

— А тогда зачем спрашиваете? Объясните ради Христа! — вспылил Ридер. — Меня прислали помочь вам, а я попадаю на скамью подсудимых. Почему ты сделал то? Почему не сделал этого? Я чувствую, вы понравитесь моему боссу…

— А кто же все-таки ваш босс? — резко спросила Пако.

— Бригадир Фицрой Маклин! — Ридер наклонился поближе к девушке. — И позвольте добавить… Он прошел больше ловушек, чем вы съели горячих завтраков. Мы начали воевать с фюрером в тридцать девятом году. А вы присоединились к нам несколько позже, не так ли?

— Достаточно, сержант, — вмешался Линдсей.

— Ладно, но держите свою подружку подальше от меня. Иначе как бы чего не вышло! Сдается мне, что ей это будет не по вкусу…

Забрав у Линдсея свой автомат, Ридер, словно по команде «раз-два», четко зашагал прочь. Пако молчала, пока он не вышел за пределы слышимости.

— Линдсей, я ему не верю…

— Только потому, что ты с ним не поладила? Он так долго сюда добирался…

— Но это же классический маневр при допросе: затеять свару и прервать разговор, когда почувствуешь опасность!

— Да нет, он еще просто тут не акклиматизировался. Ведь он попал сюда несколько дней назад.

— Ты в этом уверен? Милич нашел его неподалеку от нас. Но никто не видел, как он опускается на своем парашюте. Парашют — это явно его слабое место. И вообще, почему он позволяет себе называть меня твоей подружкой?

Этот вопрос, заданный как бы невзначай, застал Линдсея врасплох. Пако стояла почти вплотную к нему. Для него было сущим мучением чувствовать ее близость… Эмоции, которые он так упорно подавлял, вдруг выплеснулись наружу. Все заслоны полетели к чертям… Будь проклят Ридер и его небрежно брошенные слова!

Линдсей замер, не глядя на Пако. Она молча ждала. Он знал, что она наблюдает за ним не менее пристально, чем недавно наблюдала за Ридером. Линдсей достал пачку сигарет — одну из немногих, что у него оставались в запасе, — и прикурил, защищая ладонью огонек от ветра.

— Можно мне тоже сигарету? — тихо спросила Пако.

— Пожалуйста, бери…

Он хотел было положить сигарету ей в рот, но воздержался, решив, что даже такой жест может показаться слишком фамильярным. Линдсей протянул Пако сигарету и с удовольствием отметил про себя, что руки у него, слава Богу, не трясутся. Ад, сущий ад — да и только! Пако сделала несколько коротких, торопливых затяжек, а потом… потом открыла ящик Пандоры.

— Линдсей, ты мне нравишься… — Она немного помолчала. — Даже очень. Но не больше того. Извини…

— Я к тебе отношусь так же…